В поисках Чемпиона, или Зельевар - это диагноз (СИ)

В то же время она оставалась девочкой-подростком, хотя и достаточно необычной. Ее приоритеты постоянно колебались между друзьями и знаниями, а с недавних пор и сердечной склонностью, кажется, так это называют. Так что когда что-то из ее обширнейшей коллекции, которую она всеми силами неустанно пополняла, помогало в их делах, Гермиона чувствовала себя по-настоящему счастливой.

Гарри, за время турнира тоже плотно пообщавшийся со старшими студентами-иностранцами, нейтральными и вообще не пребывающими в курсе событий его школы, в результате чего почувствовал, что у него буквально раскрылись глаза на многие вещи, в результате чего нашел с Малфоем-младшим весьма полезный, как оказалось, контакт, перестал затыкать своего «внутреннего слизеринца», без которого в доме Дурслей ему бы пришлось куда как более тяжко, и тоже весьма изменился, что было видно его близким друзьям, но не остальным. Не тот он был мальчик, о которых говорят «душа нараспашку». Совсем даже наоборот.

У их третьего друга были свои проблемы, и Рон Уизли серьезно взялся за их решение, так что к «делу Лорда» его привлекать даже и не думали. А вот близнецы были уже, что называется, своими людьми — у Снейпа, а Гермиону с Гарри считали «своими» уже они.

Так что решение о том, чтобы отправиться туда, куда их занесло после Турнира, через неделю — надо же было Гермионе немного побыть с родителями — было принято быстро, время и место встречи у Норы назначено, а уж когда Поттер получил в качестве подстраховки портал от самого Снейпа, то едва удержался, чтобы не использовать его в первый же день. Остановили, точнее, притормозили его две вещи — относительное спокойствие Дурслей в отношении него и мысли о том, что он будет делать один в несколько странной компании Краучей, зародыша Волдеморта и Снейпа. Одному туда совершенно не хотелось. Вот если бы Дурсли проявили агрессию… но те его почти игнорировали. Даже Дадли.

Тот, кстати, после занятий боксом в колледже изрядно окреп и, когда подошел к Гарри, сжав кулак, выглядел довольно опасно, но вдруг поморщился и внимательно посмотрел на него, в смысле, на свой кулак, а потом — на плечо Гарри, которое выглядело тоньше этого кулака едва не вдвое. Расширил глаза и перевел взгляд обратно на кулак, тяжело вздохнул и скроил такое бесценное выражение лица, которое Гарри решил запомнить: в нем было и разочарование, и грусть, и толика презрения. Но самое главное, Дадли за ужином потребовал, чтобы добавку его мать положила кузену, а не ему! Гарри не знал, что и думать, но слопал, естественно, все, и получил этакое слегка покровительственное похлопывание по плечу. От кузена. Чудеса…

А боксерскую грушу мистер Дурсль повесил в гараже.

*

— Папа, мама, вы же мне поможете? — искренняя надежда в голосе дочери прозвучала сладчайшей музыкой для ушей мистера и миссис Грейнджер.

И они помогли — разве могло быть иначе?

Дочь интересовалась довольно странными вещами — воспитанием детей. Миссис Грейнджер даже заволновалась немного, хотя дочь ей сразу призналась, что они будут выращивать, точнее, учить гомункулуса — такой вот учебный проект, из-за которого она нынче не сможет поехать с ними на море. Подумать только! Искусственный человек! И это при том, что современным технологиям еще далеко до такого!

Ну что же, магия магией, а как вырастить такого же умного ребенка, как ее дорогая Гермиона, да безо всякой магии, почему бы и не рассказать? Миссис Грейнджер ностальгически вздохнула. Да, она поделится всем — как ждала свою девочку, как планировала, что читала. И почитать, конечно же, даст.

Милое дитя за пару дней заглотило все книги, а заодно и мамин дневничок, который та вела, наблюдая за ней маленькой, и попросило еще. На сей раз о… политике.

Такой искренний и неподдельный интерес! На сей раз подключился папа. Мемуары, периодика, наиболее нашумевшие статьи о предвыборных кампаниях, о тори и вигах, о двухпартийных системах в разных странах, о диктатурах и о демократиях, о монархии абсолютной и конституционной, о социализме и коммунизме, о парламенте и его деятельности, о палате лордов — здесь разбираться ей пришлось куда дольше, и она не была уверена, что на сей раз действительно все поняла.

Папа имел свое мнение, а значит, в чем-то был ограничен… Но подсказывать что-то, конечно же, мог.

— Дорогой, — слабым голосом спросила его супруга после того, как однажды вечером он с удовольствием раскладывал вместе с дочкой причины и следствия потери Великобританией ее колоний. — Тебе не кажется, что у нас… что наша девочка… это какой-то монстр!

— Она просто истинный гений, дорогая, — пророкотал мистер Грейнджер. — И не без твоих трудов.

— Наших, — вздохнула миссис Грейнджер. — Но я все чаще думаю, неужели надо было так стараться ее развивать? Что с ней будет дальше? Мы же… у нее же нет нормального детства! Ее хоть сейчас в парламент!

— Почему бы нам с тобой однажды не порадоваться этому светлому дню? Уж наша девочка не напортачит! Я в нее верю.