В поисках Чемпиона, или Зельевар - это диагноз (СИ)

Хотя по идее больше всего он должен был ругать себя — надо было заранее как следует проконсультироваться с каким-нибудь путевым колдомедиком насчет взаимоотношений личины инвалида с реальными протезами того же самого инвалида. Подумаешь, Обливиейт, Непростительным больше, Непростительным меньше… Хотя оно же не так чтоб Непростительное, просто подотчетное. И вообще, кто мешал взять волос отца, когда получил первую основу для Оборотного? Нет, поперся прямиком к Грюму. Дура-а-ак…

Такие мысли посещали его во время все более редких просветлений, но их становилось все меньше, а паранойя Грюма, кажется, оказалась заразной. И теперь он следил за каждым передвижением Северуса Снейпа так ревниво, как никогда не следил за своим Лордом. Снейп был темной лошадкой. Всегда. Снейп мог составить ему конкуренцию перед лицом Лорда — как и тогда… Но Снейп… если он возьмется, то зелье возрождения будет что надо! То есть… надо кому? Барти сам не понял, как рука дернулась за палочкой, когда он увидел удаляющегося в сторону одного из запасных выходов замка знакомую спину в длинной развевающейся мантии.

— Обливиейт! — заклинание было почти неслышно, так что Снейп не успел даже обернуться.

========== Часть 24. Планы и прожект ==========

Оглушенный Северус автоматически переставлял ноги — не совсем понимая, куда и зачем, но он вышел из замка, немного потоптался, пошел вперед и, стоило ему пару сотен метров пройтись по свежему воздуху, как рука сама дернулась, пальцы сжали запястье, на котором успели почувствовать какой-то браслет, а потом его скрутило и потащило куда-то, но именно это помогло включить голову.

Из перемещения он вышел прямо в боевую стойку, правда, с трудом сохранил равновесие. Но никакой угрозы не было. Вообще никого рядом не было. Кроме хорошо ему знакомого дома.

«Принудительная аппарация… Портал?» — он повертел неширокий браслет темного металла на собственной руке и, кажется, вспомнил, что это подарок Люциуса Малфоя. Ну да, «ММ» — гравировка такая же… Какая сволочь стерла кусок памяти?! И какой именно? Вернуться назад и разобраться? Но к конфронтации с директором он определенно не готов.

А точно такой же браслет носит Драко — обезопасить единственного наследника Люциус сумел, и Снейп был, конечно, в курсе. Другой вопрос, зачем он сделал то же самое для его декана? Хотя…

Северус огляделся и понял, что может выяснить этот вопрос хоть сейчас — он стоял за оградой Малфой-мэнора, со стороны дома, что удивительно — у самого входа. Попал в «особо доверенные лица», однако! Интересно, интересно… Да, кажется, у них в последнее время появилось немало общих дел с Люциусом. И не только.

Припомнился бал с Нарциссой, предварительные приготовления к нему, и Северус усмехнулся. Память возвращалась скачками. Голова болела адски, но он все же двинулся вперед — раз портал сработал, надо разобраться, что к чему. Не может быть, чтобы его здесь не ждали. Тем более, что про этот подарок от Люциуса Малфоя он тоже уже все вспомнил. Собственно, Северус пребывал в недолгой прострации исключительно потому, что никогда еще не испытывал Обливиэйт на себе.

«Мерзкая штука, — решил он. — Надо будет удвоить осторожность, а то ишь, расслабился. Наизображал из себя героя, дурень».

В дом он входил уже относительно в нормальном состоянии.

— Северус, что с твоими глазами? — Люциус, явно встречающий его, поразился так, что пропустил дежурное приветствие.

— А что не так?

— У тебя радужка серебряная. Знаешь, довольно жутко смотрится… Продолжаешь экспериментировать на себе?

Снейп пожал плечами. Рассказывать про то, как нашел контакт с единорогами, он не собирался никому и никогда. Кстати… заставить Грейнджер и Поттера забыть ту их встречу в лесу, пожалуй, тоже имеет смысл. Но почему-то после того, как сам ощутил действие Обливиэйта, накладывать на других его не хотелось. Слишком мерзко…

Да и кто им поверит, даже если начнут о чем-то болтать? А если в голове хоть что-то есть, то не начнут. Кажется, на Грейнджер можно в этом понадеяться. Но Поттер… взять обет? Наверное, стоит. Хотя мальчишка, надо отдать ему должное, довольно сильно изменился за последнее время и все меньше и меньше походил на отца. На мать, впрочем, тоже. Как-то меньше в нем стало гриффиндорства, что ли. Хотя последняя выходка с запиской, конечно, была опять из ряда вон.

А еще прошло уже немало времени, и никто с Гриффиндора не присматривался к нему, а значит, Поттер с Грейнджер прекрасно молчат обо всем, чему оказались свидетелями. И про изменения его глаз молчат. Так с чего бы им начинать болтать?

Темные линзы Снейп старался носить только во время занятий, а вечером снимал — не хотел привыкать, а раз не надел их перед тем, как пошел сюда, значит, не считал необходимым. Он пробурчал что-то вроде «мои эксперименты пока что касаются только меня, если их результаты не опубликованы», и Люциус принял это как вполне удовлетворительное объяснение.