В поисках Эммы

Лукас смотрел на нее и не мог наглядеться. Она была прекрасна. Сейчас Эмма представляла собой нечто среднее между невинностью и соблазнительной порочностью с торчащим в трусиках уже влажным от ее соков стеклянным фужером. Картина, открывающаяся Лукасу, просто разрывала изнутри его на части. Он облизнул губы и постарался выровнять пульс насколько это было возможно. В мыслях он уже представлял себе, как ласкает и целует самые чувствительные места на теле этой девушки и как она стонет и вскрикивает от его прикосновений, а потом ее внутренние мышцы смыкаются вокруг его плоти.

Однако, его средства для успокоения разгоряченной Эммы хватило ненадолго и чуть отдохнув, она начала с тихими вздохами снова тереться о фужер, который уже согрелся и не оказывал нужного эффекта. Мужчина убрал стеклянный предмет из ее трусиков, и девушка ощутила пустоту, которую ей необходимо было чем-то запомнить. Она с надеждой взглянула на него, умоляя о том, чтобы он снова принес ей то удовлетворение, которое она испытала совсем недавно.

– Пожалуйста… – страстно шептала она.

И Лукас, сдавшись, не смог ей отказать, успокаивая свою совесть тем, что просто старается ей помочь. На самом деле он сам больше не мог терпеть, ему было невероятно трудно держаться, не прикасаясь к ней, ему хотелось ощутить под своими пальцами эту вздрагивающую нежную плоть, взывающую к нему.

Аккуратно просунув пальцы под изящные кружева влажных трусиков, он ощутил горячую мягкость ее внутренних лепестков, которая, казалось, пульсировала и жаждала его прикосновений, приветствуя его вторжение с восторгом. Глаза девушки закрылись, и она томно застонала, сильнее согнув ноги в коленях и едва заметно двигая бедрами навстречу его пальцам. Она просто не могла не шевелиться, ее тело требовало действий. Руки Эммы сами собой обхватили собственные груди и с силой сжали. Давно поднявшемуся естеству мужчины уже становилось нестерпимо тесно в его брюках от созерцания вожделенной им девушки, находящейся в крайнем возбуждении. Углубившись чуть дальше в недра ее лона, он попытался просунуть туда два пальца, но неожиданно наткнулся на преграду. Ее щель оказалась настолько узкой, что туда едва проходил один палец. Плоть была нетронутой, словно целомудренный маленький цветок и разум Лукаса внезапно посетила волнующая мысль. Решив удостовериться, он спросил:

– Эмма, скажи мне, ты девственница?

– Да… – отозвалась девушка, даже не открыв глаза и продолжая постанывая мять свои груди, будто ответ был естественным и сомнению не подлежал.

– Но я думал… У тебя же был парень в Париже.

– Пьер – мой лучший друг и он… не любит женщин.

Это было самое короткое объяснение, почему Эмма до сих пор оставалась девственницей, но его хватило Лукасу для того, чтобы он почувствовал себя безмерно счастливым. Теперь всё становилось на свои места. Все эти три года она не подпускала к себе никого, а тот француз, к которому он ее ревновал, вообще оказался геем. Получалось, что сейчас она принадлежала только ему и он первый, кто прикасался к ней настолько интимным образом.

– Ох, милая, я так люблю тебя, – улыбаясь прошептал Лукас, склонившись над девушкой и страстно целуя ее в губы.

Эмма не замедлила ответить ему тем же, обняв за шею и сладко застонав, когда ощутила, как смелый язык Лукаса ворвался в ее маленький ротик. Он словно пил и пил из чистого источника и никак не мог напиться, настолько он был жаден до ее поцелуев. Его пальцы, все еще находящиеся в ее трусиках, принялись ласкать влажные глубины, доводя девушку до иступленных криков, пока ее снова и снова не пронзало безумное наслаждение.

– Да! Да, Лукас! – слушая свое имя, вырывающееся из уст девушки, мужчина получал невыразимое удовольствие. Наконец-то, больше никакого Эйдена! Он вообще ее больше никому не отдаст. Она будет произносить в порыве любовной страсти только его имя!

Вскоре девушка все-таки отключилась, провалившись в сон после очередного бурного оргазма. Тело ее покрылось испариной и еще какое-то время слегка подрагивало, но потом постепенно дыхание стало выравниваться, и она уснула.

Лукас сам тяжело отходил от пережитого, его пульс все еще был высоким и сердце учащенно билось. Его возбуждение никуда не делось, он все еще с вожделением и нежностью смотрел на девушку, которая улыбалась во сне и был рад уже тому, что причина именно в нем. Убрав локон волос, упавший ей на лицо, он подумал, что, когда они вернутся домой, он сделает всё возможное, чтобы Эмма всегда ему улыбалась. Он больше никому не позволит обидеть ее.

Мисс Миллиган постучалась в дверь кабинета своего начальника Дюка О`Гилви и почти сразу же заглянула внутрь:

– Дюк, ты не занят? У меня тут пара вопросов…

– Проходи, Бэтси. Что у тебя? – спросил босс, не отрываясь от своих дел за письменным столом.

– Сейчас привезли партию вермута, две коробки оказались разбиты. Я сказала, чтобы нам вернули за них деньги, но поставщик предлагает добавить на две коробки больше в следующий привоз. Я обещала поговорить с тобой об этом. Как мы поступим?