В поисках героя. Часть вторая

- А по официальным адресам место жительства его пробивали? Он же пенсию получает, то-се.

- Из кремлевки он в свое время уволился, - усмехнулся полковник. - а пенсию ему начисляют на карту. По месту жительства. В общем найти его мы пока не можем.

- Потому что он в Украине, - улыбнулся Липатов. - я уже выписал ордер на его арест.

- Но на его нынешнее имя, Рома.

- Конечно.

- Фото от Филиппова отдал для сравнения нашим экспертам?

- Так точно. Но результаты будут самое раннее завтра.

- Я ознакомился с тем материалом, который хотел вывезти в Крым Юдин, -- Михаил Павлович посмотрел на Генриха. - там список городов, больниц, где делали операции по пересадке. Все фамилии. Вы проверяете столицу и область. Трясете руководство больниц, клиник, на предмет того, откуда поступили органы. В другие города выедут остальные члены следственной бригады.

- Если военный госпиталь, могут и не предоставить информации.

- Я постарюсь сделать так, чтобы вам не ставили палки в колеса. Да и тогда мы поймем, кому есть что скрывать. О деталях плана поговорим завтра. Теперь другие проблемы.

- Я продолжаю жить у нашей общей знакомой?

-- Да. Столько, сколько это будет необходимо. Сейчас решаю вопрос с ее охраной.

Беликов открыл ноутбук и разложил на столе бумаги, которые вез Юдин. Роман показывал на те документы, которые вызывали у него интерес.

По сути, только теперь и началась рабочая фаза.

Болело горло, болело ухо, болел пах, все вместе и все сразу. Но это нисколько не помешало Генриху поднять голову и разглядеть тех, кто бил его и надевал наручники. Их было аж пятеро. Все были крепкие, молодые, уверенные в движениях ребята. Данзас встречал таких на войне, профессионалов, из тех, которые тренируются каждый день и по нескольку раз в день, и, кроме тренировок, более ничем не занимаются, вообще ничем, даже сексом, даже ковырянием в носу, даже семьей, даже воспитанием собственных детей, потому что детей у них нет и семьи тоже.

'Ха, ха, - сказал Генрих себе, лежа на ковре в гостиной и разглядывая тех, кто завалил его и надел на него наручники. - Ха-ха, я, конечно же, все придумываю насчет этих замечательных ребят. Я, конечно же, их идеализирую. Для того чтобы так отдаваться работе, отбросив подальше к чертям собачьим и секс, и детей, и даже заботу о чистоте собственного носа, надо быть гением. А они, эти ребята, судя по моим некоторым наблюдениям снизу, являются отнюдь не гениями, совсем-совсем. Возможно, они хорошие грамотные профессионалы, пусть так, но совсем не гении'.

Только Данзас закончил думать эту свою явно не гениальную мысль, как его подняли, - двое, встряхнули, пару раз, одновременно заглядывая ему в глаза, видимо, удостоверяясь, что Генрих окончательно пришел в себя, и убрали, наконец, от него руки, оставив Генриха валяться одного, без их помощи, и сами отошли. И только сейчас, когда они отошли, в глубине коридора у стены напротив, в тени, Генрих неожиданно разглядел серого человека с бетакамовской видеокамерой на плече. Человек снимал именно его. Вернее, конечно, не только его. Он снимал весь недолгий процесс задержания Данзаса. Для истории, наверное, а скорее всего для суда, или просто для оперативного архива, а может, и еще для чего. Генрих криво усмехнулся в камеру, и сказал:

- Итак, я свидетель или обвиняемый? Ох, извините! Шановне паны! То есть товарищи полицейские!.. То есть граждане полицейские!..

Те стояли и молчали, стриженные по уставу, облаченные в бронежилеты и комбинезоны, симпатичные ребята, несмотря ни на что.

Уставным, серым был сначала и ещё один человек у стенки, который теперь двинулся по направлению к Данзасу. Он подошел ближе, остановился над Генрихом и наклонился. Данзас хотел улыбнуться и сказать 'хелло', но ни один мускул лица не двигался. Человек снова выпрямился.

Обернувшись, он через плечо крикнул оператору:

- Выключи! - и снова повернулся к Генриху. - Любопытный ублюдок! - сказал он и ударил Генриха ногой. Данзас слышал, как треснули ребра, и почувствовал острую боль в боку. - Зарезал человека и чаи распивает! - Он ударил еще раз. Серый мир Данзаса потемнел. Генрих почти потерял сознание, но даже в столь тяжелых условиях какая-то часть его мозга продолжала работать, и он понял, что кто-то из этих ребят и звонил ему: проверяли, дома ли он. Наверняка его уже ожидали.