Мать Нада говорит, что наконец-то избавилась от своей ошибки, совершенной в молодости, но Дон не верит и ей — на всякий случай. Память такая вещь, может вдруг всколыхнуться в самый неподходящий момент. Особенно, если ты — благословение Троеликой. Вдвойне особенно, если твоя сестра — ведьма, связанная с тобой узами сильнейшими, чем просто узы любви и крови. Будь ты проклят, Дон, чтобы ты канул во тьму, чтобы тебя утянуло во цвете лет на Дорогу Сна! Чтобы тебе никогда с нее не сойти и вечно брести в тумане, увязая в ползучей траве, чтобы вечно спасаться от красных глаз затаившихся вдоль Дороги чудовищ!
— Рут, проснись, Рут, пожалуйста, проснись! — Плакала Лависса. — Ну пожалуйста, мне очень страшно! Я ничего не прошу, даже не надо разговаривать, просто не спи!
— Я не сплю.
Рут села на лежанке, кажется, у нее начался жар, вся голова была в огне и лицо жутко дергало. Варварка тихо выругалась.
— Исса, на тебе юбка осталась?
— Да, а что? — Всхлипнула леди.
— Оторви мне кусок.
— Как оторвать? Ножа нет.
Дикарка, вздохнув, нащупала в темноте юбку, нашла шов и резко дернула, помогая себе ногтями. Плотная ткань неохотно поддалась.
— Зачем тебе?
— Лечиться.
— Просто перевязка не поможет, а лекарств ведь нет! У тебя все лицо в крови было, и на пол капало, пока тебя несли.
— Поэтому я буду не просто перевязываться.
Варварка по запаху нашла отхожий угол, сняла штаны и помочилась на тряпку, потом снова легла и прижала ее к лицу. Зверски защипало, значит, уже успел образоваться гной и пошло воспаление.
— Кобыла тебя затопчи, Исса! Вот что тебе стоило самой так сделать? Я знаю, вас учат лечить!
— Не так же, Рут! Я могу промыть и зашить рану, но здесь нечем и ничего не видно! А это… это варварство какое-то! Фу, какая гадость! Ты только инфекцию себе занесешь!
— Это первейшее средство от всех ран, глупая ты курица! Конечно, только если уже кишки не высыпаются. Любой порез вмиг заживает. Иголку-то с ниткой или траву бывает не достать. А тут лекарство прямо с собой. А от царапин грязь из ушей помогает…
— Не хочу больше слышать. — Лависса топнула ногой. — До чего ж противно! И прямо на лицо! Еще и стекает, небось!
— Стекает. Ничего, у меня этого добра пока осталось. А вот если нам пить давать не будут, вот тогда придется туго.
— Умеешь ты ободрить.
— Не кисни, Исса. Ты за свою жизнь столько пережила, сколько не пережили ни твоя мать, ни бабка. Хольт говорит, жизнь определяется не длиной, а качеством… или он не про жизнь это говорил, хм?
— Я слышала, когда Хмель и Гаррет ругались, что Хмель сказал, у кого нет длины, тот это и придумал. — Хихикнула леди и тут же погрустнела, вспомнив демона. — Тебе снилось, что ты была на корабле?
— Нет, мне ничего не снилось. А почему ты спросила?
— Ты все время говорила, будь проклят Дон. — Улыбнулась леди. — Вот я и подумала, что ты плавание вспоминаешь. А Магдалиной звали мою мать, в честь первой женщины, отказавшейся от порока.
Рут наморщила лоб и припомнила, что про Магдалину было в книжке об изгнании Сатаны из Рая, но там она была чуть ли ни придорожной девкой. Сообщать об этом Лависсе она не стала, и попросила напомнить историю, благо заняться все равно было нечем.
— В предначальные времена все люди были неразумны и знали лишь собственную выгоду и вражду. — С готовностью начала девушка. — Троеликая послала им вестника, чтобы учил их правде…
Рут почувствовала, что засыпает, и подумала, что не будет ничего плохого, если она немного поспит и пропустит начало истории, тем более самое интересное наверняка начнется ближе к концу, тем более что разгоряченную голову уже приятно опахнуло осенним ветром, пахнущим палой листвой и грибами…
Глава 63. Лабиринт