В поисках ковчега Завета: По следам скрижалей Моисея

Земельное пожалование царя Сайфа Арада упоминает имя gabaza Aksum вместе с хвалой Марии. Есть и еще одно, в "Книге Аксума", датирующееся примерно 1352 годом, передающее земли монастырю Маданина Эгзиэ. В нем можно встретить запись о даровании места по имени Бета Сион, "дом Сиона", в Сараве. Если только это не позднейшая вставка, то тогда мы можем предполагать, что уже в середине XIV века недалеко к северу от Аксума существовала церковь, носившая имя Сиона. Текст XIX века, перечисляющий монашеские генеалогии, среди преемников святого Такла Хай-манота называет некоего Йемселанне Эгзиэ из Сараве Бета Сиона.

Внук Сайфа Арада, Зара Якоб, установил около тридцати новых религиозных праздников, посвященных Марии, и всемерно способствовал укреплению ее культа. Он также даровал земельные владения "нашей матери Сиону, собору Аксума", "дабы почтить память моей Девы Марии". Копия этого земельного пожалования, пожалуй, является первым достоверным источником, упоминающим вместе имена Марии и Сиона Аксума, спустя 1100 лет после ее предполагаемого основания, хотя и она дошла до нас только в позднем списке.

Упоминания Сиона в правление Зара Якоба были достаточно часты. "Для величия Сиона" разбрасывал царь золото в день своей коронации. Он способствовал установлению обычая носить нагрудные иконки Девы Марии, и на одной из дошедших до нас можно видеть слова: "Силой Сиона". Именно в правление Зара Якоба, говорится в "Чудесах Марии", царь получил письмо от коптского патриарха Иоанна XI (1428–1452), где рассказывалось о сожжении монастыря Дабра Метмака в Египте султаном Барсбеем: "Плачьте по нам, о правоверный народ Эфиопии, по нашей погубленной славе! Плачь за нас, за нашу матерь Сион, что вскормила нас на своей груди, и напоила нас своим ароматом"[138]

. Здесь явно имеется в виду Мария.

Подводя итоги, мы не находим ни одного серьезного источника, подтверждающего освящение церкви Аксума в честь Марии Сионской с самых ранних пор. У нас нет каких-либо поводов сомневаться в том, что царь Эзана или Фрументий могли освятить церковь именем Марии, но, к сожалению, свидетельство мусульманского хадиса IX века не может быть с полной уверенностью отнесено именно к церкви в Аксуме. Этот факт подтверждается только во время правления Сайфа Арада, но окончательную надежность нам внушают лишь свидетельства эпохи Зара Якоба.

Первое европейское упоминание освящения в честь Марии встречается после 1450 года. Доминиканец Пьетро Ранцано, скорее всего получивший эту информацию от Пьетро Рамбуло, посланника эфиопского императора в Италии, которого он встретил в 1450 году, добавляет к описанию церкви в Аксуме освящение ее в честь Девы Марии[139].

МАРИЯ И КЕБРА НАГАСТ

Какие еще мы можем сделать выводы из того значения, что придавалось Марии в Эфиопии со времен Сайфа Арада? КН, кроме того, что несколько раз называет ее "нашей Девой Марией, подобием небесного Сиона" (КН 95,11,17), постоянно упоминает о ней. Было ли это результатом работы группы клириков Аксума, проведенной под руководством хранителя Йисхака, во времена Амда Сиона?

Подобные же изъявления почтения пронизывают такие труды, как "Машафа Берхам", авторство которого приписывается самому Зара Якобу. Здесь нам говорят, что "ковчег — это отображение чрева Марии… каменные скрижали — подобия ее грудей, ковчег Закона — это отражение ее чрева, скиния — всего тела". В другом месте говорится, что "скрижали, на которых написаны Десять заповедей, — это символ Марии, девственницы разумом и телом, чистою душой". Дальнейший текст, приписываемый императору, цитирует девятую главу Послания к евреям:

И получил он [Моисей] из рук Господа скрижали Закона (sellata hegg), на которых были написаны Десять заповедей. И приказал Господь ему сделать золотой Табот, дабы мог положить он их в него. И был тот Табот как Мария, а скрижали как чрево ее, а Десять заповедей как Сын ее, кто есть Слово Отца Его. Павел видел Марию в реальности своими собственными глазами. Он уподобил ее скинии Моисеевой. И сказал о ней: "За второю же завесой была скиния, называемая "святое святых", имевшая золотую кадильницу и обложенный со всех сторон золотом ковчег Завета (tabot)"[140].