В поисках любви

Отворяю тяжелую дверь так широко, как позволяет ограничитель. Серое утро вливается внутрь, стекая по пыльным бетонным ступеням мутной жижей. Она перемешивается с желтой мочой одинокой лампочки, превращаясь в смрадное болото. Из подвала веет холодом – не живым, который царит на улице. Искусственным. Мертвым.

Ступаю на лестницу, придерживаясь стены.

– Господи Боже… – шепот въедается в сырое пространство. – Помоги мне найти ее.

Отпускаю дверь. И, собравшись с силами, спускаюсь в белые коридоры морга. В пустоту и тишь страшного подвала. Иду по растрескавшейся от времени плитке, в объятиях криво побеленных стен. Вперед, к дверному проему, за которым кроется безнадега и тьма. И уже сейчас вижу края столов, накрытых простынями.

На полу, у самого порога, блестят капли чего-то красного.

Вхожу в укрытую мраком секционную, гудящую холодильными агрегатами. Ее размеры всегда поражали мое воображение. Вот и сейчас я не могу различить границ, только множество столов с телами, друг за другом, как барханы в снежной пустыне. Некоторые из них испачканы бурым – вижу это в свете далекой лампы, мерцающей под потолком.

Почему здесь никого нет? Ни одной живой души?

Облизываю иссохшие губы. Звать кого-то в таком месте мне не хочется.

Как я сумею отыскать ее в этом аду?.. Снимать каждый саван, вглядываясь в мертвые лица? Нет… но если не так, то, что тогда?

– Куда они отвезли тебя, Оксана?

Я знаю, что за стеной, есть еще один коридор, ведущий в небольшое помещение, увешанное хирургическими ножами. Именно там патологоанатомы проводят вскрытия. Возможно, стоит начать оттуда.

Осторожно, стараясь не задеть тела, пробираюсь между столами. К свету, что холодными каплями падает с потолка, собираясь в бледную лужу под ногами.

“Что ты ищешь здесь, Антон? Зачем ходишь по кругу?”

Ответы принадлежат только мне. Я знаю, зачем пришел.

Сворачиваю в белый коридор, пропитанный химической вонью. Разбитая плитка хрустит под подошвами. Странно, зная, что этот звук принадлежит мне, я не могу поверить. Мне кажется, что где-то рядом, некто страшный и злой, рвет мертвецам зубы. Так, что ломаются корни, выворачивая мякоть десен, и бордовая кровь наполняет раскрытые рты, сбегая по подбородку…

Оборачиваюсь!.. Никого. Я не должен поддаваться панике.

Вход в прозектуру завешан лентами полиэтилена. Внутри горит свет. Сквозь муть пленки различаю очертания стола с обнаженным телом на нем.

Это она.

Страх горькой слюной скапливается под языком. Ползет ознобом по шее.

“Уходи. Пока еще можешь. Ты же видишь – здесь что-то не так”

У меня нет выбора. Убираю прозрачный занавес в сторону.

На столе никого нет.

– Что за?..

Я видел ее! Только что. Собственными глазами…

“ Ты уверен, что это была она?” – Голос синего костюма выползает из глубины. – ”Уверен в том, что видел?”

Но если это была не она… то кто?

Смотрю, как с острых краев разделочного стола капает кровь. Переступаю порог, стараясь держаться стены. Комната не открывается мне, прячется за переполненными стеллажами. Вижу только ржавую раковину в дальнем углу и кучу черных мешков под нею. Из крана, извивающимся ручейком, бежит вода.

Никого из живых.

Задеваю плечом висящую на стене электрическую пилу. Она скрипит, Раскачиваясь на шнуре. Замечаю, что вилка подключена к сети.

У анатомического стола, на подставке, лежат кривые реберные ножницы, измазанные кровью. На лезвиях – куски сырой плоти.

Подхожу ближе.

На столе что-то есть! Наклоняюсь, пытаясь разглядеть.

Коробка компьютерного диска. И несколько букв, выведенных на крышке.

М… Д…Е…ИК.

Отшатываюсь к стене, спиной ударяясь о кафель.

Господи!

Рука ныряет под пальто, но вместо пистолета хватает пустоту. Оружия у меня больше нет. В испуге гляжу по сторонам. Эта тварь здесь! Не знаю как, и не знаю зачем, но убийца снова пришел в то же место, что и я. Как будто знал, словно следил за мной.

Тянусь к диску. Пальцы погружаются в свернувшуюся кровь. Достаю, обтираю об рукав…И, в это время, замечаю в стеллаже единственный просвет. Щель, за которой кто-то стоит.

Не спуская глаз с белой фигуры, снимаю со стены медицинскую пилу. Прорезиненная рукоять вливается в ладонь. Длинный провод кольцами сползает на пол.

Теперь мой черёд играть не по правилам.

Бесшумно прижимаюсь к полкам. Шнур пилы повисает в воздухе. Его длины как раз хватит, чтобы обогнуть угол стеллажа и нанести удар.

Когда-то давно, мы верили, что мир можно изменить иначе. Что темнота, это удел убийц. Теперь все те думы кажутся сном.

Кладу палец на красную кнопку. И выхожу из укрытия. Взвизгивает резочное полотно, но тут же утихает.

Манекен в белом халате улыбается мне пластмассовыми зубами. Тянет руку для приветствия. Голубые глаза, подведенные тушью, глядят в стену.

– Чтоб тебя…

Кладу пилу на полку стеллажа. За тонкой спиной манекена, прячется заваленный бумагами стол. Он жмется к стене – деревянный изгой в мире стальных подонков. Его кривые ножки, под тяжестью взваленной ноши, грозятся разъехаться в стороны, разметав по полу листы, с именами ушедших. Белые прямоугольники, испещренные морщинами строк.