В поисках любви

– Вы, конечно же, имеете в виду британские точки зрения.

– Конечно! Какими еще я могу руководствоваться, будучи британкой? Тут уж ничего не поделаешь, мистер Кингстон. Вы слишком далеко зашли.

– Это потому, что вы намекнули, что не во всем похожи на других англичанок. У меня и в мыслях не было показывать вам то, что вы сегодня увидели. Это произошло случайно. И в таких случайностях есть свое очарование. Здесь, в Центральной Индии, вас всегда и всюду подстерегает неожиданное, загадочное, чему не всегда можно найти объяснение. Если вы к этому не готовы, то лучше вам сесть на первый же поезд, идущий в противоположном направлении, и вернуться в Калькутту. И уж больше не покидать своей территории, пытаясь, на ней воссоздать кусочек родной Англии.

Это настолько совпадало с мыслями самой Эммы о том, чем занимаются Рози и ей подобные, что у нее не хватило сил продолжить спор. Он прав: если она стремится узнать и понять эту бескрайнюю страну, то надо быть готовой к потрясениям, ставившим под сомнение все до одного постулаты морали, составляющие ее убеждения. Если она чего-то не понимает или впервые сталкивается с чем-то, то это еще не повод для сурового приговора.

– Куда мы направляемся теперь? – спросила Эмма.

С ближней ветки, расправив крылья, вспорхнула чудесная птица, напугав лошадь.

– Давайте прокатимся. От свежего воздуха у вас прояснится в голове.

Она хотела возразить, что в ее голове и без того царит ясность, но поняла, что он прав и на этот раз. Никогда еще Эмма не испытывала такой растерянности; его присутствие не помогало ей разобраться в окружающем мире, а, наоборот, смущало еще больше. Александр Кингстон вызывал у нее такое же недоумение, как и вся эта невероятная страна. Кто он – дьявол, как все твердят, или маскирующийся ангел? Его обращение с нищими привело ее в замешательство, а защита всего индийского показалась достойной похвалы, а вовсе не презрения.

Усевшись поудобнее, она постаралась сосредоточиться на красотах пейзажа, залитого солнечным светом, однако в голове было слишком тесно от вопросов, ответы на которые могло дать только время. Да и сумеет ли она воспользоваться этими ответами, когда получит их?

Глава 6

Во время последующих остановок поезда в мелких городках и деревнях Эмма и Кингстон неизменно отправлялись изучать окрестности, правда, больше им не попадались храмы Шивы – Семени жизни. По-прежнему повсюду их сопровождала толпа неизвестно откуда сбегавшихся нищих. Однажды Алекс велел Сакараму отдать целый мешочек монет старухе в лохмотьях, издававших такой мерзкий запах, что Эмма испугалась, что лишится чувств, если пробудет хотя бы еще немного вблизи несчастной.

– Почему вы выделили именно ее? – спросила Эмма немного погодя, удивляясь, почему Кингстон отдал предпочтение именно старухе, а не изможденным детишкам, например.

– Разве вы не заметили? Она слепа, руки в открытых язвах. Это либо проказа, либо какая-то еще страшная хворь.

Старуха соблюдала традицию пурдах, запрещавшую показывать людям лицо. Испугавшись вони, Эмма не обратила внимания на ее руки и посох странницы.

– Вы гораздо наблюдательнее и великодушнее, чем я, – тихо проговорила она, стыдясь своей брезгливости, мешавшей ей замечать важные подробности. Раньше она всегда с готовностью помогала страждущим и гордилась этим, теперь же выяснялось, что она даже не видит их, не говоря уже о том, чтобы чем-то ради них поступиться.

– Не превращайте меня в героя, мисс Уайтфилд. Я подаю от избытка, а не от внутренней потребности, к тому же только тем, кто не обойдется без помощи. Это элементарное проявление человечности, отличающей нас от зверей. Я вовсе не воплощение благородства: уверяю вас, я не менее алчен, чем все прочие.

– Я и не возводила вас в ранг святого. И все же вы не кажетесь шарлатаном, каким вас многие описывают.

– Если вы говорите о британцах из Калькутты, то вы правы: они очень плохо меня знают.

– Но вы не даете им возможности узнать вас лучше.

– Если бы они узнали меня как следует, то все равно не полюбили бы, а, напротив, осудили еще яростнее.

На это Эмме нечего было возразить. Алекс упорно избегал разговоров о своей частной жизни. Она так ничего и не узнала о его детях, семье, доме в Парадайз-Вью в дополнение к тому, что уже знала в самом начале путешествия. Зато ее представления об Индии неуклонно расширялись. Любую экскурсию с осмотром примечательных мест Кингстон превращал в урок истории культуры и искусства. Там, где отсутствовали достойные внимания архитектурные сооружения, они изучали базары, где можно было приобрести любые специи, от кориандра до имбиря. Эмма пробовала такие деликатесы, как хрустящий золотой джелабис, истекающий сиропом, и пападс – сладкие лепешки из рисовой или чечевичной муки, популярные в Индии.