В поисках мистического Египта

Я вышел в небольшой открытый двор, где обелиск, сделанный из цельного камня, возносил свою пирамидальную вершину в небо и отбрасывал на землю фиолетовую тень. На нем был высечен царский картуш установившего его Тутмоса I. Стороны обелиска покрывают три колонки надписей. Часть одной из них гласит: «Хор, Возлюбленный Правдой, Царь Верхнего и Нижнего Египта, Амон. Он сделал это в качестве памятника его для отца его Амона-Ра, Владыки Обеих Земель, подняв для него два очень больших обелиска перед двойным фасадом». Обычное для Египта благоговение перед богами!

Дальше, среди развалин колоннады, возвышается другой обелиск, который выше и производит большее впечатление. Он похож на язык пламени, возникший из земли. Он поднимается в небо почти на сто футов (около 30,5 м). Это второй по величине обелиск, сохранившийся в мире. На основании этого монолита из сияющего розового гранита высечена хвастливая надпись о том, что его вершина была покрыта сплавом золота и серебра, дабы его можно было увидеть издалека, и что добыча и доставка гранита из Сиены для этого и другого, ныне исчезнувшего, парного обелиска заняла не более семи месяцев. Их возвела женщина, сделавшая для Египта столько же, сколько королева Елизавета для Англии, и даже больше, – решительная царица Хатшепсут. Иногда она одевалась как мужчина и в период своего правления всегда демонстрировала явную мужественность. Эта длинноносая женщина с сильным подбородком возвела высокие обелиски и огромные храмы, посылала исследовательские экспедиции и крепко держала в руках скипетр фараонов, невзирая на свой пол. Со смертью своего супруга она отбросила женское покрывало и все, что оно олицетворяло.

Прочтем же ее гордое посвящение на том обелиске, высеченное иероглифами на четырех сторонах нижней части:

«Я сидела во дворце своем, я думала о Творце своем, когда мое сердце посоветовало мне сделать для Него два обелиска, чьи вершины достигали бы неба, в величественном зале с колоннами между двумя большими пилонами Тутмоса I…Когда спустя годы они увидят мои памятники, пусть воскликнут: «Это то, что было сделано мной». Это было сделано по моему приказу, эта гора создана из золота. Я правлю этой страной, подобно сыну Исиды. Я могущественна так же, как сын Ну, когда солнце отдыхает в Утренней Ладье и остается в Вечерней Ладье. Это будет существовать всегда, как Северная Звезда. Истинно эти два огромных обелиска украшены моим Величеством золотом ради моего Отца Амона из любви, чтобы увековечить его имя, чтобы они могли стоять в храме всегда. Они сделаны из одного блока гранита без единого соединения».

* * *

Я подошел к огромным воротам, построенным Птолемеем II, которые некогда вели к храму Мут. Однако ныне они ведут лишь к полям, заросшим по краям пальмами. Их красивые очертания и украшенные поверхности вновь и вновь притягивали мой взгляд. Над их перемычкой был вырезан крылатый солнечный диск, который согласно древним представлениям защищал от проникновения злых влияний.

Я отдохнул в прямоугольном помещении, сложенном из красного камня, на стене которого было написано имя Филиппа Македонского. Его монету, превосходно сохраненную доброй землей, я нашел в другой день примерно в десяти милях (около 16 км) отсюда.

Я проходил по разрушенным дворам и разбитым святилищам Карнака среди серых открытых небу стен, украшенных рельефами, молелен из розового гранита, лишившихся статуй богов и богинь, и груд разбитых камней. В задумчивости я ступил на пустой неровный участок, где когда-то стояло сооружение, разрушенное до основания, чтобы выйти к нескольким изуродованным сфинксам и статуям с головами львиц. Я осторожно прошел мимо зарослей колючей зеленой ежевики, которая заполонила зал Тутмоса III и остановился в раздумье перед низким архитравом в дальнем конце полуразрушенной молельни. Какие только цари не проходили гордо этим путем и не описывали свои победы на колоннах и стенах… И где же они теперь? Тутмос, Аменхотеп, Сети, Рамсес, Тутанхамон и Птолемей… Бородатые лица этих людей, которые царствовали в Египте и управляли его жизнью тысячи лет назад, прошли перед моим взором и растаяли в воздухе. Я спрашивал себя: чего стоит эта гордость и величие, если все их достижения и свершения рассыпались в прах? Не было бы лучше свершать свой путь в этом мире спокойно и смиренно и помнить, что получить все можно только благодаря благосклонности высших сил?

День подходил к концу. Когда я завершил прогулку по этому разрушенному городу храмов, день перестал сопротивляться сумеркам, как змея подчиняется заклинателю.

Некогда один царь XXII династии обнес все храмы Карнака стеной из сырцового кирпича. Когда она была закончена, ее окружность составила не меньше полутора миль (около 2,4 км). Карнак – это сага в камне, эпическая поэма грандиозных замыслов и неизбежных крушений, разрушенной, но бессмертной славы!