В поисках Парижа, или Вечное возвращение

Иной раз на восьмидесятилетней «коксинель» надет алый костюм, на подагрических ножках – изящнейшие туфли на высоком каблуке. И много украшений, дешевой, но шикарной бижутерии, а возможно, и настоящих драгоценностей, золота, серебра, и камней, на первый взгляд вовсе не гармонирующих друг с другом. Она идет с трудом, опираясь на палочку, и кажется – после такой прогулки ей придется несколько дней пролежать в постели.

Но на лице ее выражение счастья – «La vie est belle!» – она горда жизнью, она любит свои «бижу» и с простодушной радостью показывает их, не слишком заботясь, насколько они ей идут. А ей все к лицу, она, как и Париж, «дерзает», ей весело, и весело глядеть на нее.

Я, разумеется, далек от мысли сравнивать город со старой дамой. И все же и в городе, и в сердце дряхлеющей парижанки – вольный дух Парижа, божественное умение быть самим собою, не бояться насмешек, видеть радость во всем. А чистоте жанра и даже безупречности вкуса предпочитать удовольствие, простоту и приятие жизни, спокойно соединяя воспоминания и вот этот, уже исчезающий миг. Ведь «на сердце не бывает морщин» – «le coeur n’a pas de rides», как писала мудрая и блистательная Мадам де Севинье.

Может быть, поэтому Париж и остается всегда самим собою?

Автобус № 30: Трокадеро – Восточный вокзал

У наизусть затверженных прогулок

Соленый привкус – тоже не беда.

Анна Ахматова

Иные маршруты становятся заповедными случайно. Они сложились благодаря забытым уже обстоятельствам, но обрели странную значительность, превратились в ритуал и обросли воспоминаниями.

Как не приехать – еще и еще раз – взглянуть на Эйфелеву башню с высоты Трокадеро. Говорят, что вид, этот единственный в мире и всем знакомый вид, – банален. О нет. Он великолепен! «Не надо злословить по поводу общих мест. Нужны века, чтобы создать каждое» (Мадам де Сталь).

К тому же Париж повсюду – настолько густо населен он воспоминаниями. Так, глядя на Эйфелеву башню, я краем глаза вижу и золотистые бронзовые статуи дворца Шайо, построенного для Всемирной выставки 1937 года, но вспоминаю и гравюры с изображением стоявшего здесь некогда, тоже выставочного, дворца Трокадеро (1878). А Шайо – он за моей спиной, этот дворец, причудливо сочетающий сухой, надменный неоклассицизм и праздничное величие, напоминает о том имперском стиле, которым блистали расположившиеся тогда напротив, на Левом берегу, павильоны – СССР, со скульптурой Мухиной «Рабочий и колхозница», и его визави – павильон Германии, увенчанный орлом со свастикой. Через три года Гитлер смотрел отсюда на оккупированный Париж: 23 июня 1940-го. А теперь здесь беззаботные туристы, театр, музей.

Рядом с этим всемирно известным местом, на котором бывает каждый, кто приезжает в Париж, на углу площади Трокадеро и авеню Клебер, – конечная остановка (terminus) того самого, тридцатого автобуса. На остановке маленький, но очень подробный план маршрута, сведения об интервалах движения, конце и начале работы. А теперь повсюду и электронные табло, сообщающие, через сколько минут автобус пожалует на вашу остановку. И хотя табло нередко ломаются, скучающий пассажир уже не так нервно вглядывается вдаль, реже смотрит на часы и, вопреки парижской традиции, не так уж ворчит по поводу муниципального транспорта.

Автобусные маршруты Парижа заставляют верить в вечность. Они почти не меняются последние сто лет. Их, видимо, изобрел неведомый гений: они чрезвычайно удобны, раз служат так долго.

Сейчас трудно представить, что перед Второй мировой войной Париж был трамвайным городом, – в конце 1920-х там было 22 маршрута, а некоторые трамваи еще оставались паровыми! Но постепенно более легкие и маневренные автобусы вытесняли громоздкие, неповоротливые вагоны, исчезли провода и трамвайные столбы.

С начала 1990-х снова стали прокладывать трамвайные пути – в пригородах и сравнительно удаленных от центра кварталах столицы. Новые трамваи, похожие на сверхпоезда из научно-фантастических романов, бесшумно и быстро развозят пассажиров. Они оказались очень полезными – всегда полны. А изящные и простые павильоны остановок лишь украсили город.

Парижский автобус – маленький и гордый мир, занимающий в городской жизни важное место. Конечно, не такое, как кафе, но тоже имеющее свои ритуалы, коды, маленькие радости, обычаи, привычки. Вот он стоит – большой и вместе с тем легкий, раскрашенный, я бы даже сказал, изысканно, в геральдические цвета R. A. T. P.[49] – темно-серый на уровне рамы, корпус оттенка слоновой кости и выше – жемчужно-бирюзовый.