В поисках прошлого

Не могу понять, почему мысль о лодке не пришла мне в голову в первую очередь. Разве что из-за денег, точнее, по причине их отсутствия. Я ведь недавно работал в яхт-клубе, так что знал, как это дорого — взять лодку напрокат, а кроме того, конечно же, надо будет и документы предъявлять и все прочее. В одной из бухточек валялось вверх дном несколько алюминиевых лоханок, и я даже подумывал позаимствовать одну из них — вероятно, именно так и сделан бы, будь у меня пара приличных весел. Я запомнил один лодочный причал, когда шел из Данкреа в Пэссидж-Саут, по крайней мере полагал, что помню, где он расположен, хотя он и не был обозначен на выцветшей карте, которую я обнаружил в коттедже. У меня было смутное предположение, что причал находится неподалеку от старого моста, в том месте, где дорога подходила к реке ближе всего, но это было довольно далеко, добрых три-четыре мили по дороге на Данкреа от дамбы. Нужно было, наверное, поискать другие возможности, поближе, прежде чем тащиться туда. Конечно, в Пэссидж-Саут имелся и свой лодочный причал, и мастерская рядом с яхт-клубом, но там все было слишком на виду, да и народу много толкалось. А мне не хотелось ни с кем объясняться — слишком рано на данной стадии моего расследования. Да и вообще ни на какой его стадии мне этого не хотелось. Невыносима была мысль, что кто-то будет рыться в наших семейных тайнах, и уж тем более что посторонний человек раскопает эту историю прежде меня. Думаю, я и сам опасался того, на что могу наткнуться в этих своих поисках прошлого. Пока же я вроде как наслаждался ощущением полной свободы. В любом случае первые три дня шли сплошные дожди. Небывалое явление. Вода просто лилась с неба час за часом. Полагаю, такое бывало и во времена моего детства, однако — странная вещь! — я помнил только солнечные дни.

В конечном итоге меня одолел голод, а вовсе не любопытство. Топая однажды поздно вечером по дамбе в поисках чего-нибудь перекусить, я заметил огни придорожного паба, который пропустил, когда разыскивал коттедж Джона Спейна. Рядом стоял черный «мерседес». Внутри было всего несколько человек, но паб был такой маленький и так скверно освещен, что казался забитым до отказа. Возле стойки был один мужчина, еще двое сидели за столиком в стороне, погруженные в разговор. На черной доске мелом обозначено меню: свежие мидии с жареной картошкой. Я заказал двойную порцию, пинту пива и уселся ждать заказ возле камина. Человек, стоявший у бара, прошел мимо меня, и мне показалось, что я узнал его — тот самый тип, которого я видел в пабе Хасси в свой первый день здесь. Он был один — никакой подружки, — но по-прежнему в кепочке и солнечных очках. Пижонистый, видать, мужик. На плечи накинул кожаное пальто. А мы ить могем заставить тебя гаварить. Позер, смотреть противно. А сидевшие у стола — на вид крепкие такие ребята — продолжали свой разговор, который, насколько я мог судить, состоял сплошь из добродушных междометий. На двоих у них было не больше шести зубов.

Я наполовину покончил со своими мидиями, когда один из них встал и вышел, а второй, более жилистый и гибкий, пододвинул свой стул к моему столу.

— Вкусная штука? — спросил он, показывая на мидии. — Нравится?

— Ага, — ответил я. — А вам?

Он расхохотался:

— Терпеть их не могу! Ну, не считая того, что я их собираю. Мы с братом, — тут он кивнул в сторону двери, — владеем отмелями в устье реки. Так что мидии у нас собственные. Значит, вкусно?

— Хорошие мидии. Просто отличные, — подтвердил я, и он явно остался этим доволен. И тут мне в голову пришла блестящая мысль. — У вас работы не найдется? Любой. На время.

— Ну, может, и найдется. На сколько времени?

— На пару недель. Я тут в гостях у друзей. Но хотел бы сам за себя платить, — добавил я, не совсем уверенный, что он мне верит. Вид у него был прямо как у страшно любопытного хорька.

— Временная работа, и никаких отчислений в пенсионный фонд, так, выходит? Во здорово! Ты прям как в десятку попал! В университете учишься?

Я хотел было отрезать: «Что-то в этом роде» или «А вам-то что за дело?», но у хорька было то, что мне было необходимо, и я сказал правду:

— С октября.

— Ты вроде как сильный малый. С лодкой умеешь обращаться? Тут бывают сильные шторма.

— Ага. В школе греблей занимался и под парусом ходил. Отец научил, — прибавил я, улыбнувшись, чтобы добавить достоверности.

Он взял меня за руку, перевернул ее ладонью вверх:

— Трудновато тебе придется, руки-то нежные. Все ладони изрежешь этими раковинами. Сам-то как считаешь? — вдруг спросил он и уставился на меня маленькими моргающими глазками. Вопрос — как пробный камень.

— Я ж могу перчатки надеть, так?

Он откинул голову назад и рассмеялся.