В поисках прошлого

— Ну вот что, молодой человек, перчатки и в самом деле можно надеть. Подберу тебе что-нибудь. Повезло тебе — мой племянничек, он мне раньше летом всегда помогал, нынче смылся. Неблагодарная скотина, — добавил он, и я задумался, во что это я ввязываюсь. Поздновато задумался. — Могу предложить работу на неделю, не больше. Четыре часа каждый день, по утрам. Подходит? На неделю — точно, а потом туристический сезон пойдет на убыль, и мы с братом сами сможем управляться. Шесть фунтов в час — сам можешь посчитать, сколько это в евро. Я вообще-то редко посторонних нанимаю. Значит, ежели желаешь попробовать, встречаемся завтра утром — там поглядим, на что ты годишься. Возле старого слипа ровно в шесть утра. Знаешь, где это?

— Найду, наверное, — с некоторым сомнением ответил я.

— Ну и отлично. До завтра, значит. — Он отодвинул свой стул и встал, сморщив лицо в ехидной ухмылке. — А как тебя зовут, молодой человек? — спросил он, но врасплох меня не застал.

— Холинг.

— Холинг, да? Ладно. — И он протянул мне руку: — А я Мик Салливан. Брата звать Джордж. А слип — он позади старого зернохранилища, это около мили вниз по реке от бухты Спейна. — Он хихикнул. — При отливе можно по берегу добраться, а иначе — только по шоссе. Знаешь, где это?

Надеюсь, он не обратил внимания на то, как у меня отвисла нижняя челюсть.

Е-мейл от Шона Брофи Фионе Мур

Фи! Мне тут прислали два билета на премьеру пьесы Тома Мерфи[18] — это завтра вечером. Может, пойдем вместе? Думаю, надо подробнее обсудить эту вашу отличную идею, вам так не кажется? Что-нибудь узнали про этого старикашку из Западного Корка? И еще нам надо обговорить вопрос о соотношении между jeu d’esprit и coup de foudre[19] — что вы думаете на этот счет. Или я слишком забегаю вперед?

Шон

Глава 9

— Она серьезно больна? — спросила Крессида у Муррея, садясь в машину.

— Да. Оба легких поражены. — Его мягкий американский акцент не исчез за годы, проведенные в Оксфорде. Обычно, когда они виделись регулярно, Муррей был сама приветливость и любезность, но сейчас, все время их поездки до больницы в Клонмеле, когда у обоих на уме были лишь мысли о будущем Алкионы, они мрачно молчали. Если бедняга поправится, на них свалятся постоянные заботы о том, чтобы обеспечить ей новое пристанище и должный уход. Если умрет, облегчение будет подпорчено чувством вины, но жить, несмотря ни на что, станет легче. Крессиде отчаянно хотелось все это обсудить, но Муррей не был расположен к разговорам — из него с трудом удавалось вытянуть хоть слово. Она оставила попытки, и оба погрузились в мрачное, тревожное молчание.

Муррей как-то изменился. Не проявлял больше желания обсуждать или анализировать свои ощущения — ему вполне хватало всего этого с Грейс. В своем нынешнем положении он полностью винил Суини, а в его отсутствие — Крессиду. Понимал, что это несправедливо, но ничего не мог с собой поделать. Того, что она пыталась искупить жестокость своего покойного мужа, его пренебрежение собственной дочерью, для Муррея было недостаточно. Совершенно недостаточно. «Кресси ни в чем не виновата, — всегда твердила ему Грейс. — Нельзя же валить на нее все, в чем виноват Суини! Сам подумай, как ей самой тогда приходилось!»

С самого начала поведение Крессиды заставляло Муррея чувствовать себя ни на что не годным. Его бесило, что эта женщина безо всякого принуждения, по собственному желанию посещала Алкиону, тогда как сам он делал это только в силу клятвы, которую из него насильно вытянула покойная кузина. С годами он начал признавать, хотя и неохотно, что Крессида освободила его от изрядного бремени. А нынешнее раздражение было не таким уж сильным: если он не сумел отыскать подходящий приют для своей двоюродной племянницы, то Крессида нашла для нее место в частном заведении совсем рядом с Оксфордом, причем тогда, когда сама уже собиралась распрощаться со здешними местами и вернуться в Дублин. «Ты что же думаешь, она это специально сделала? — ехидно спросила его Грейс. — Господи помилуй, Муррей, посмотри на вещи реально! Ты несколько месяцев пытался найти для Алкионы приют в Ирландии. И сам заявил, что это безнадежно. Посмотри на себя! Ты же весь вымотался от этих бесконечных перелетов туда и обратно!» К счастью, Грейс вовремя прикусила язык и не задала мужу вопрос, почему это он, если уж был так озабочен положением Алкионы, столь долгое время держал ее взаперти в закрытом приюте. Подальше, по принципу «с глаз долой, из сердца вон».

— А если тут ничего не получится? — жалобно вопрошал он. — Я правда не представляю, как она будет жить с нами. У меня наверняка случится нервный срыв!

Грейс посмотрела на него своим ясным и чистым взглядом.