В поисках смысла

А вот в Южной Америке нашлось достаточно много желающих устроить такую новую жизнь не только для себя, но и для индейцев. Именно для этого монашеский орден иезуитов получил от испанской короны в свое полное управление провинцию Парагвай. Иезуиты не только строили миссии и обращали индейцев в христианство, но и занимались государственным строительством. Каждая такая миссия становилась центром оседлого поселения, которым управлял священник, а его помощниками были сами индейцы. Иезуиты даже организовывали индейские вооруженные силы для защиты от нападения других европейцев, которые грабили местных жителей и обращали их в рабство. Жизнь в поселении строго регламентировалась, индейцы по ударам колокола собирались на молитву и на работу, причем работали куда эффективнее рабов на плантациях. Именно в этом странном государстве было впервые налажено промышленное производство мате, травяного чая, который затем продавали на рынках. Немалое уважение монахи проявляли и к местной культуре: в поселениях широко пользовались местным языком гуарани, который и по сю пору, наряду с испанским, остается официальным языком Парагвая и широко используется жителями страны. Это единственный пример такого рода в Америке.

Нет и нужды говорить о том, что иезуитское правление было для индейцев куда лучше любой другой колониальной администрации. В середине XVIII века индейские войска (включая регулярную кавалерию!) даже воевали за свою независимость с испанскими и португальскими войсками, и поначалу принудили их к перемирию. Правда, силы были слишком не равны, в конце концов местные жители потерпели поражение, иезуиты были изгнаны из испанских земель, а былые поселения пришли в упадок. Но если в Мюнстере социальная утопия существовала всего полтора года, то в Парагвае она продержалась полтора века.

Есть ли подобные примеры в истории православных христиан? Можно вспомнить о «монашеской республике» на горе Афон, которая, по сути, является автономией в составе нынешней Греции, как раньше была автономией в Османской и Византийском империях, и живет по своим законам. Можно привести и примеры старообрядческих общин, которые жили в независимости от государства десятилетиями. Но все же это не самостоятельные государства в полном смысле слова.

В любом случае, важно понять: христианство само по себе не привязывается к тому или иному государственному устройству, той или иной идеологии. Христиане могут жить в государствах разного типа и даже создавать новые государства, с разной степенью успеха. Они ищут Царствия Небесного, а делами земных государств занимаются в силу необходимости, раз уж живут на земле, и нет у них в этих делах никаких общеобязательных рецептов.

63. Кто избирает парламент?

Нынешним государствам просто неприлично не иметь парламента — все равно, что главе государства выступать в ООН без пиджака и галстука. Такое могут позволить себе разве что нефтяные шейхи Персидского Залива: они и в ООН приходят в своих традиционных одеждах, и народом управляют без всякого участия избранных его представителей. Остальным приходится соответствовать, вне зависимости от того, насколько на самом деле демократичен тот или иной режим. Свое народное собрание есть даже в Северной Корее.

Но ведь такая картина сложилась относительно недавно, за последнюю сотню лет. Народные собрания, на которых решались самые важные вопросы жизни общины, были, конечно, почти во всех древних обществах. Но родиной современного парламентаризма считается Англия, и ее парламент (буквально «говорильня», от французского parler, «говорить») мало связан с этими собраниями. Он возник в начале XIII в. в результате маленькой войны между королем Иоанном Безземельным и знатью, которая была недовольна его политикой. Король потерпел поражение и вынужден был договариваться с оппозицией — так в 1215 году появилась «Великая хартия вольностей», в которой подтверждались права всех сословий, а также устанавливался «королевский совет» из 25 баронов, которые должны были «всеми силами блюсти и охранять и заставлять блюсти мир и вольности», дарованные королем (а точнее, вырванные у него силой). Собственно, это была уступка слабого правителя олигархам, и никого, кроме баронов, допускать к власти не предполагалось.

В том же году хартия была аннулирована королем, как только он оправился от поражения, но «осадок остался». Короли в последующие времена хартию то подтверждали (как правило, с оговорками), то забывали, только прецедент был уже создан: монарх не может быть самовластным, он обязан договариваться по крайней мере с верхушкой общества по тем вопросам, которые непосредственно затрагивают ее интересы. Уже в 1265 г. «королевский совет» сменился выборным парламентом. Избирательное право тогда имели землевладельцы, участок которых приносил ренту не менее 40 шиллингов в год (заметная по тем временам сумма), а также богатые горожане. В XIII веке парламент стал уже двухпалатным: в верхней палате заседало высшее дворянство и духовенство, а в нижней — горожане и рыцари низшего ранга