В поисках смысла

Да ведь это звучит — с поправкой на гекзаметр — почти как тропарь преподобному! Диоген жил до Христа, но христианская аскетика, на самом деле, немало заимствовала у киников и стоиков.

О современном цинизме сказано было много, но лучше всех сказал, на мой взгляд, Оскар Уайлд. Циник — это человек, который всему знает цену, но не знает никаких ценностей (a man who knows the price of everything and the value of nothing). Этим-то он и отличается от киника. Пусть Диоген и другие философы-киники нечасто говорили о высших ценностях, но сама жизнь этих людей свидетельствовала об их приверженности добродетели и мудрости. Диоген отказался от всех земных благ именно ради них. Циник, напротив, идет самым коротким путем к тому, чтобы исполнить свои желания, не считаясь ни с чем, осознанно распихивая всех, кто вокруг. Потому он и опаснее человека, совершившего преступление под влиянием случайного порыва или особенных обстоятельств.

Но как становятся циниками? Путей, конечно, много, но я назову тот, который мне кажется самым характерным. Владимир Высоцкий пел несколько десятилетий назад: «я не люблю холодного цинизма, в восторженность не верю…» Это очень меткие слова. В России принято шарахаться из крайности в крайность: то мы строим коммунизм впереди планеты всей, то самый отъявленный капитализм, то у нас диктатура, то анархия… Восторженность и цинизм — тоже два полюса, две крайности. Человек восторженный всему верит и горит этой своей верой, он не в состоянии трезво оценить реальность, подменяет ее прекрасными идеями. Так у нас верили в коммунизм, в рынок, демократию… сегодня многие верят в особый духовный путь России, или в превосходство западного образа жизни, в кристальную чистоту русского православия или в неизбежность всемирного экуменизма — да какая разница. Главное, чтобы эта доверчивость была всеохватной, не знающей исключений.

А потом наступает разочарование. Мир оказывается куда более сложным и неоднозначным, и примитивные схемы ничего больше не объясняют и никак не помогают. Можно, конечно, начать кропотливую работу над собственной картиной мира: менять примитивные представления на более точные и адекватные, учиться жить в этом сложном мире… Но можно поступить намного проще: объявить этот мир большим складом ресурсов, с которого можно получать всё, что хочется, «и не париться», как говорит молодежь. Вот суть поворота от восторженности к цинизму, остальное — детали.

Так происходит в нашей общественной жизни — у людей было слишком много поводов для разочарований. Нечто подобное случается и в жизни церковной: сначала человеку рассказывают много всего светлого и хорошего, он ждет встречи с ангелами и духоносными старцами, а потом… «нет, и в церкви всё не так, всё не так, как надо» — пел тот же Высоцкий. Можно пойти путем реализма: честно признавать существующие проблемы и делать что-то для их решения, а заодно и корректировать своё «как надо». Но это слишком сложно. И тогда человек может пойти по пути, который покажется ему легким, и тут, как обычно, диавол предлагает выбор. Можно сохранять свою восторженность, в корне отрицая любые проблемы — а можно стать циником. Жить внешне церковной жизнью, поскольку это приносит определенное положение в обществе, успокоенность, да и доход, если ты работаешь на эту организацию. А вот ценностей никаких не нужно — главное, знать цену каждого события, поступка и предмета.

Что же можно противопоставить цинизму? Если принять определение Уайлда, ответ, в общем-то, очевиден. Прививка от цинизма — это высшие ценности. Воспитывая ребенка, родители обычно стараются не просто объяснить ему, как добиться в жизни одного и избежать другого (как раз это циник прекрасно умеет), но и «что такое хорошо и что такое плохо». И когда тот же ребенок или даже взрослый человек приходит в церковь, ему тоже очень важно объяснить какие-то самые главные вещи, причем объяснить их в первую очередь. Не вываливать на него сразу гору информации: как следует одеваться, как обращаться к батюшке, что готовить в какой пост, через какое плечо и в какой момент службы передавать свечки, и так далее, и тому подобное. Нелепым выглядит и требование ко всем прихожанам немедленно заняться изучением церковнославянского языка, если они его еще не освоили.

Не то, чтобы все эти вещи были не нужны… они имеют свою цену, и немалую, и благо тому, кто их приобретет. Но горе тому, кто при этом не найдет в христианской жизни высших ценностей. Кто, условно говоря, придет в храм к постному уставу или плюсквамперфекту, а не ко Христу, кто будет искать внешнего эффекта, а не внутреннего преображения. Какое-то время, возможно даже, всю жизнь, человек может пребывать в состоянии искусственно подогреваемой восторженности, но дальше его с высокой долей вероятности ждет тот самый «особый цинизм». Только уже в церковных стенах, а это вдвойне отвратительно.