В поисках смысла

Служанка стала госпожей,Так не ходи к ней в дом!Но нет спасенья от раба,Который стал царем!

Он в созиданьи бестолков,А в разрушеньи скор,Он глух к рассудку — криком онВыигрывает спор.Для власти власть ему нужна,

И силой дух поправ,Он славит мудрецом того,Кто лжет ему: «Ты прав!»…Когда не надо — он упрям,

Когда не надо — слаб,О раб, который стал царем,Всё раб, всё тот же раб.

У Киплинга, впрочем, конец суровее: «even more a slave», то есть «раб в еще большей степени», что, конечно, не ложится в русский стихотворный размер. Но в реалии нашей российской жизни это утверждение вписывается вполне хорошо — на родине снобизма давно уже знают, что аристократа делает не счет в банке и не должность, и в первую очередь даже не знатное происхождение. Аристократ — тот, кто ведет себя соответствующим образом, и точка. Остальное — всего лишь переменчивые обстоятельства.

27. Чему учишься за рулем

Раз уж о. Федор Людоговский начал свой отчет о водительском стаже со старой шестерки, которую он у нас купил, пришло и мне на ум рассказать, чему она меня в свое время научила. Когда садишься за руль взрослым человеком со своими привычками и представлениями об окружающем мире, тут же узнаешь, как мало ты об этом мире знал. Начать хотя бы с географии: город перестает для тебя быть мозаичным одеялом, каждый фрагмент которого привязан к станции метро. Что прежде казалось близким, в час пик будет почти недоступным, а на «совсем другую ветку» можно доехать минут за пятнадцать, если повезет.

Но это понятно. Гораздо труднее привыкнуть к тому, что водителей связывают меж собой совсем другие отношения, чем пассажиров общественного транспорта или коллег по офису. Или это только на первый взгляд они кажутся другими? Сначала на дороге всё очень жестко, особенно для неопытного водителя: чуть замешкался или неловко перестроился — тебя обматерили, а на чужом месте припарковался — оторвали зеркало заднего вида (было у нас такое). Если бы так люди вели себя в метро, то для поездки бы надо было надевать боксерские перчатки.

А потом привыкаешь к тому простому обстоятельству, что на дороге нет места привычным формам вежливости. Сама вежливость, безусловно, есть: тебя могут пропустить при выезде из двора и т. д. Но не станут, как правило, тратить время на все эти «извините, пожалуйста, не могли бы вы…» — тебе скажут четко и конкретно, чего от тебя хотят и что о тебе думают. Если хотят оскорбить — оскорбят, если хотят нанести ущерб — нанесут, найдут способ. Ты перед этим практически беззащитен, если нет гаража. Но никто не станет беспокоиться о том, чтобы упаковать свои гадости в изящную словесную форму, как это водится у коллег и знакомых вне дорожного движения.

Но постепенно ты привыкаешь к этому миру, обретаешь новые навыки и уже сам испытываешь раздражение от того, что кто-то медленно тащится, а кто-то перестраивается не там и не так, а вон еще и паркуется как последний идиот… И это уже тест для тебя самого: а как ты относишься к этим людям? Помнишь ли, что несколько лет назад сам водил ничуть не лучше? Считаешь ли необходимым объяснить им, какое место занимают они в иерархии водительской стаи по сравнению с тобой?

Про стаю — это вообще отдельный разговор. Тут как в армии: вроде все равны, все по одним правилам живут, а на самом деле все только и смотрят, кто круче. У одного мерс, у другого номера крутые, третий с мигалкой, четвертый просто ведет себя нахально, пятый… а пятый, допустим, в рясе с крестом. Значит, велики шансы, что гаишники просто закроют глаза на допущенные им нарушения. Готов ли человек этим воспользоваться, станет ли даже настаивать на своей исключительности? Как рассказывал мне один мой друг-священник, очень было ему неловко, когда гаишник вернул ему документы и отпустил, но сказал на прощание: «что же вы других учите жить, а сами нарушаете…»