В поисках смысла

Впрочем, разве всё это касается только гуманитарных наук? Еще задолго до всяких ЕГЭ один студент сдавал экзамен по физике. Ему был задан вопрос: как с помощью барометра можно узнать высоту башни? Разумеется, стандартный ответ был таков: надо измерить атмосферное давление у ее подножия и на вершине и вычислить высоту по разнице. Способ этот, надо сказать, довольно неаккуратный: все же барометры не настолько точны, а разница в давлении ничтожно мала… И вот студент предложил лучший способ: спустить барометр с крыши на веревке, а потом измерить ее длину.

Экзаменатор решил поставить студенту неудовлетворительную отметку, но все-таки сначала посоветовался с коллегой. Коллега побеседовал со студентом, и тот предложил еще несколько решений: например, сбросить барометр с башни и замерить время его падения, или в солнечную погоду измерить тень от барометра и сравнить ее с тенью от башни. Наконец, можно просто подкупить управляющего этой самой башни: подарить ему прекрасный барометр, чтобы он назвал точные габариты строения. Оценка в итоге была поставлена отличная, но дело в том, что коллегу звали Эрнест Резерфорд, а студента — Нильс Бор, и оба стали в свое время лауреатами Нобелевской премии по физике. Только не во всякой экзаменационной комиссии сидит такой лауреат, к сожалению.

К экзаменам дети начинают готовиться с первого класса (впрочем, уже звучит в эфире реклама некоего элитного образовательного центра для детсадовцев, который запускает этот процесс гораздо раньше, прямо не вставая с горшка). Нет, они не решают задачи прошлогоднего ЕГЭ, конечно. Но они старательно приучаются к великой власти алгоритма: лучшее это решение или посредственное — но решать надо именно так, и никак иначе, если хочешь получить хорошую отметку. Так было при советской власти в подавляющем большинстве школ, и ЕГЭ призван увековечить этот процесс штампования удобных посредственностей.

Призываю ли я ЕГЭ отменить? Нет, потому что это уже нереально, да и неполезно, на самом деле. Нам действительно нужны некие объективные, единые для всех показатели успеваемости. Только надо понимать, что эти показатели — лишь половина дела. Да, если ребенок получил 20 баллов, то либо он умственно отсталый, либо его очень плохо учили. Но вот верхняя часть шкалы, которая, собственно, и значима для конкурса абитуриентов, сама по себе мало о чем говорит: усидчивая посредственность будет здесь уравнена с настоящим талантом, и даже превзойдет его.

Так что ЕГЭ, несомненно, надо лишить всесилия. У нас в стране так принято: если уж сажать картошку или кукурузу, то только ее, от Таймыра до Каракумов. С образованием это проходит не лучше, чем с овощами. У экзаменаторов, безусловно, должны быть и какие-то другие критерии для оценки, как и сейчас это происходит в творческих институтах. Невозможно оценить способности художника или артиста по объективной стобалльной шкале, это понимают все. Но точно так же невозможна совершенно объективная оценка способностей лингвиста, историка, физика или биолога — нужно хотя бы посмотреть на человека. Собственно, в западном мире, которому мы в данном случае подражаем, эти тесты не служат единственным критерием: есть и другие показатели, из которых важнейший — собеседование.

Есть опасность, что будут принимать «своих»? Конечно, но, как видно, она и при ЕГЭ никуда не делась. Зато экзаменаторы, они же преподаватели, смогут все-таки посмотреть и решить, хотят ли они ближайшие пять лет учить именно этого студента. Впрочем, есть и другой вариант: набирать на первый курс «с запасом», а уж в первую и вторую сессию избавляться от явного балласта. Кроме того, не имеет никакого смысла годичный срок давности для результатов тестирования: если человек действительно овладел предметом, он не забудет его ни за год, ни за пять. А вот если он набил руку галочки расставлять, тогда, конечно, другое дело.

А впереди у нас еще ювенальная юстиция, и реформа бюджетной сферы, и многое иное, таинственное и неизбежное… В который раз мы сталкиваемся с одной и той же проблемой, традиционно обозначаемой «дураки и дороги»: можно ремонтировать выбоины, а можно совершенствовать формы отчета и контроля. Второе, в принципе, даже бывает на пользу первому — лишь бы оно его не подменяло.

38. На переднем крае научной бюрократии

Некоторое время назад обсуждался резкий отказ молодого нобелевского лауреата А. Гейма приехать в инновационный град Сколково. Конечно, была какая-то горькая ирония в том, что изобретателя графена, который может стать заменой силикону, хотели позвать в российскую «силиконовую долину» — как если бы изобретателя самолета пригласили на фабрику самых современных воздушных шаров. Отечественная модель инновационного развития, к сожалению, нередко подразумевает создание передового предприятия сегодняшнего дня, который… становится вчерашним уже по ходу строительства. Но сейчас вся электроника действительно строится на кремнии, будут ли графеновые микропроцессоры, никто пока не знает — но похоже, что если будут, то не в Сколково.