В поисках смысла

Он не будет простым, конечно, и в значительной мере потому, что и оппозиция далеко не вся настроена на диалог. Очень просто выходить на митинг и кричать, что Путин должен сидеть в тюрьме — но как, интересно, кричащие себе это представляют? Баррикады, штурм Кремля, «революционная сознательность и классовое чутье» вместо судьи и прокурора? Это мы уже проходили, результат известен. Боюсь только, что не дождемся мы светлого будущего, нас тогда к стенке поставят не те, так эти. А вот если предполагается бороться за правосудие цивилизованными методами, начинать надо не с таких криков, а с кропотливой и нудной работы по расследованию конкретных злоупотреблений конкретных людей и по созданию реальной политической альтернативы. Шансы на нее у нас сейчас появились, но есть опасность, что весь пар опять уйдет в гудок. Легко и приятно осознавать свое единство в противостоянии фальсификаторам — но отдают ли оппозиционеры себе отчет, насколько они разные? Понимают ли, что на следующий день «после Путина» они окажутся на совершенно разных митингах, в такой же непримиримой борьбе, но уже друг с другом? Если да — это время можно и нужно использовать для того, чтобы научиться понимать друг друга, договориться об общих приоритетах и правилах игры. Проблема нашей политической системы не в том, что фамилия новоизбранного президента Путин, а не Прохоров или Навальный (Иванов, Петров, Ахметов, Кац или Саркисян), а в том, что она настроена на игру в одни ворота. Сменится элита — и система даже команды сверху ждать не будет, сразу перестроится под ее интересы, которые тут же будут объявлены национальными интересами России. Все ведь читали «Дракона» Шварца или хотя бы учебник истории…

А может быть, действительно стоит предположить — ну вот хотя бы ради допущения! — что все они, от путинцев до лимоновцев, думают не только о себе (хотя и о себе, конечно), но немного и о России? Что желают блага для нее, только понимают его по-разному? Что своя частная правота есть у каждого, но никто не обладает полнотой истины? Собственно, на этих простых принципах и устроена современная демократия. Это проверено: она только так и работает.

В особенности трудно говорить о подобных вещах с православными. Меня поразило, с какой легкостью в последние месяцы переходили они к сверхценностям, кидались в обличительный пафос, и тут уж надо признать, что мне лично православные оппозиционеры попадались вполне вменяемые, а вот многие сторонники власти… С какой небрежной легкостью объявляли они верность режиму чуть ли не догматом веры, обзывая предателями и иудами своих единоверцев и сограждан, которые требовал соблюдения закона и собирались воспользоваться своими конституционными правами. Кого, интересно, предали? Одного из кандидатов в президенты? Так мы ему на верность не присягали, это он, наоборот, будет присягать нам при вступлении в должность. Можно, конечно, играть в то, что на самом деле он Помазанник и Самодержец всея Великия, Малыя и Белыя, но реальность на эту игру совсем не похожа. А уж требовать от других верности своим собственным фантомам — это вроде как шапочку от инопланетян им на голову надевать, и громко проклинать, если носить не станут. Вот уж действительно: где сокровище, там и сердце…

У нас неплохо получается слушать друг друга на работе и в быту, мы прекрасно научились общаться на множество самых различных тем в интернете, но в политической дискуссии общество сейчас похоже на толпу выпивших подростков, где все что-то кричат, и уже не разберешь, кто о чем, да никто и разбирать не хочет. Кто самый громкий, тот и побеждает. Учиться слушать надо нам всем, но в первую очередь — властителям. Они сильнее, они мудрее, они выиграли (так они нам, по крайней мере, говорят) — значит, с них и спросу больше.

52. Кощунство в светском государстве?

Однажды и я совершил кощунство — или, по крайней мере, мне так сказали. Это был 1990-й год, я был студентом, а после занятий преподавал желающим латинский язык — деньги зарабатывал доступным мне способом. Клуб, при котором это делалось, арендовал подвальчик у местного совета ветеранов. На стене у ветеранов на самом видном месте висел портрет Ленина, который я в начале каждого занятия переворачивал лицом к стенке — ну не хотелось мне заниматься древними языками под хитрым прищуром Ильича! И однажды я забыл перевернуть портрет обратно после окончания занятий… Собравшись на свое очередное заседание, ветераны обнаружили свою святыню поруганной. Скандал был мощный, нас выгнали из помещения, обо мне грозились донести, куда следует — но времена были уже не те, хотя ветераны этого еще не заметили. Мы просто перебрались в университетские аудитории, что было даже и удобнее, а портреты Ленина очень скоро стали снимать со стен по всей стране. Скорее всего, теперь в этом подвальчике размещается какой-нибудь круглосуточный магазин, если не стрип-клуб, место уж больно бойкое было. И никто не называет это кощунством.