В поисках судьбы

– Господи, Лена! – я всплеснула руками. – О чем мы говорим? С твоих слов, у меня и так шансы на выздоровление минимальны! Тогда, какая разница, когда умирать – через один месяц или девять? Главное, что ребенок будет жить! Понимаешь? Твой племянник или племянница родится!

– То есть, ты согласна пойти на это? – Лена прищурилась.

– Естественно! – у меня не было даже и капли сомнения. Более того, интуитивно я чувствовала, что здешняя Катя полностью поддерживает это решение.

– Ну что ж, – Лена усмехнулась. – Я не буду тебя отговаривать… Потому что на твоем месте поступила бы так же.

– Знаю, – я тоже улыбнулась, а потом заключила ее в свои объятия.

– Ладно, – сказала Лена чуть погодя. – Прочь сентиментальности, у нас сейчас куча других вопросов, которые надо решать. Например, определиться с датой… Просто чем раньше мы введем тебя в медикаментозную кому, тем лучше, в первую очередь для тебя… Иначе патологические процессы в твоем организме могут зайти слишком далеко, и проведение этой процедуры станет невозможным…

– Сколько дней у меня есть? – задумалась я.

– Максимум неделя… Я пока могу делать тебе уколы, чтобы вновь не проявился паралич. Правда, с каждым днем их действие будет ослабевать…

– Я поняла. Неделя так неделя.

– Илье сама скажешь обо всем или это сделать мне?.. – спросила потом Лена.

– Давай сделаем это вместе, – попросила я. – Мне нужна будет твоя поддержка…

– Конечно, – Лена понимающе улыбнулась. – Значит, я звоню брату и прошу его приехать?..

– Да, звони…

Илья, как и ожидалось, приехал почти мгновенно. На его взволнованный вопрос:

– Что случилось? – Лена молча протянула результаты моего обследования.

– Этого не может быть, – шептал он, раз за разом перечитывая цифры в бланках.

– Это ведь ошибка, да? – спросил потом, с отчаянием заглядывая в глаза сестре.

Но Лена отрицательно покачала головой, и тогда вид у Ильи стал совсем потерянным и убитым. Он несколько минут сидел, тупо уставившись в одну точку, а затем резко вскинул голову и произнес:

– Надо что-то делать. Я этого так не оставлю… Слышишь? – он повернулся ко мне. – Мы будем бороться…

– Илья, ты же понимаешь, насколько малы шансы на выздоровление, – с сочувствием проговорила Лена.

– И что ты предлагаешь делать? – жестко поинтересовался тот. – Сидеть и ждать?.. Ждать, когда Катя…– тут он запнулся, не в силах озвучить конец фразы. – Нет, я так не могу… Я подниму все связи… Возможно, придется ехать в Швейцарию… Я слышал, там были случаи, когда терапия давала положительные результаты…

– Илья, – я поднялась и подошла к нему, обняв сзади. – Подожди… Я решила сделать кое-что другое… Только ты отнесись к этому спокойно… Я хочу попробовать выносить нашего ребенка…

– Что? – Илья вначале ошарашенно глянул на меня, а потом перевел взгляд на сестру. – О чем она?..

– О длительной аналгезии с целью сохранения беременности…– тихо ответила та.

– Искусственная кома? Вы с ума сошли? – в голосе Ильи появились угрожающие нотки. – Это твоя идея, Лена?..

– Я только предложила! – воскликнула та. – В конце концов, я обязана была это сделать как лечащий врач Кати! И Катя согласилась!

– Это правда, я сама хочу на это пойти, Лена меня даже отговаривала, – я попыталась успокоить Илью, но безуспешно.

Он подскочил с места и схватил меня за плечи:

– Ни за что, слышишь? Я не собираюсь тобой рисковать, ясно тебе?

– Какой риск, Илья? – я попыталась улыбнуться, но вместо этого у меня из глаз потекли слезы. – Я ведь все равно умру… А ребенок… Наш ребенок останется…

– Я не хочу слышать от тебя о смерти, – процедил он. – Никогда, ясно?

– Илья, подожди, – Лена вышла из-за своего стола и стала рядом с нами. – Не горячись… Подумай… Ведь за время комы мы сможем заняться поисками альтернативных методов лечения синдрома… Обратиться, как ты говорил, в швейцарскую клинику… Проконсультироваться с медиками из других стран… У нас для этого будет восемь месяцев…

– Все так, только есть одно «но», – Илья отпустил меня и повернулся к сестре, – Катя может не проснуться… И вероятность этого пятьдесят на пятьдесят… И тогда все может оказаться бесполезным. И даже если случится чудо, и она выйдет из этой комы, то ее состояние будет намного хуже, чем сейчас… Ведь разрушительный процесс хоть и будет замедлен, но не остановится. А значит, шансы на выздоровления будут еще ниже, чем сегодня…

– А как же ребенок? – спросила я, глотая слезы. – Наш ребенок?..

– Я выбираю тебя, – был категоричный ответ.

– А мое мнение тебе неинтересно? – прошептала я.

– Катя, родная моя, – Илья заключил меня в объятия. – Сейчас в тебе говорят эмоции, страх, отчаяние, усиленные к тому же материнским инстинктом… Я все это понимаю, и мне тоже безумно жаль нашего ребенка… Но ты же сама знаешь, что даже у медиков во время беременности или родов в приоритете жизнь матери, а не ребенка… Что уже говорить обо мне? А когда мы вылечим тебя, то ты снова забеременеешь, и будет у нас еще ребенок, обещаю… Ты веришь мне?