В поисках цели (СИ)

— Не знаю. — ответил я, всё равно пялясь во двор, пусть и в метре от проёма.

А двор вот, в отличие от нас, кажется и не понял, что вчера было что-то не то! Куда-то топают прохожие, пусть и редкие — первое число! Нового года! Час, примерно, дня! Есть два мужика, что пытаются завести свой драндулет, а он не заводится. Что-то мне подсказывает, что его прострелили в паре мест. Бабки… а вот детей нет.

И то, что это все не было сном, не дадут никому забыть четыре тела аккуратно присыпанных снегом, и явно кем-то с лопатой — возможно, дворником, и стекла домов двора. Не только у нас они пошли разводами трещин! Вон, в той квартире, у дома напротив, в одной из комнат вообще вылетели напрочь! И на улицу теперь, выползла любопытное полотно штор в цветочек.

— Нда…

— Воды холодной опять нет… — проговорила мать, так же как и я недавно, проверяя наличие коммуникаций в доме.

И прозвучало это настолько буднично, что я невольно улыбнулся — прорвемся! И не такое бывало. — И словно в подтверждение моим мыслям, зашумели батареи. Хорошо хоть обед готовить не надо — наготовленная с вечера еда, так и осталась лежать на столе.

Ну, кроме оливье — оно осталось на полу. Надо было завести котейку! Но тогда бы на столе ничего не осталось. А так… заветрелось, но есть можно! В комнате, из-за разбитых стекол, прохладно, так что есть можно — живем!

— Мам! Идем обедать! — громко провозгласил я, и стащил со стола так желанный вчера бутерброд.

К вечеру в квартире резко похолодало, но сказать кто в этом больше виноват — батареи, чья температура явно упала, или улица, где произошло тоже самое, у меня не выйдет. Градусника на окошке, или радио с прогнозом погоды, в квартире не имеется, а на ощупь по батарее… кожа частично утратила чувствительность к таким тонкостям.

Света, газа, и холодной воды, все так же нет. Сотовый телефон, дежурный домашний, оставленный нам отцом, по прежнему не подаёт признаков жизни, так что — изоляция. Но спать в ванной вновь что-то не хочется, так что, я рискнул подкинуть мамке идею ночевать в спальне, а окно прикрыть шкафом.

Как не странно — получил одобрение! Однако шкаф… заставил попотеть обоих. Никому из нас двоих, в его загруженном тряпками, пусть и только на треть, виде, его и не сдвинуть! Да и пустым… кряхтя и постанывая, лишь с горем пополам, и едва не сломав сам шкаф, удалось его перекантовать. Обнаружив небольшую щель меж верхом шкафа и верхом окна.

— Ну, может оно и к лучшему. — улыбнулась на это мать, и я с ней полностью согласился.

Света то нет! Свечка — одна. Спичек — пару коробков. Фсе! А так — хоть какой-то источник света в этом темном царстве.

Спали мы очень плохо. В отличие от предыдущей ночи, когда весь дом словно вымер, и только с улицы доносились звуки боя, в эту ночь… бои переползли в дом. И в основном — на кухни. И исключительно — семейного формата. Проснувшиеся к обеду и протрезвевшие к вечеру москвичи, приступили к выяснению отношений кто прав, а кто не очень. Чьи кулаки крепче, и чьей сковороды ручка подлиней.

— Да я тебе, сц» ка сто раз говорил! Надо было больше брать! Больше!

— Что? Какой нафиг больше!?

— Да я не тебе!

— Чего?!

А стены тонкие, и непонятно кто на кого конкретно там кричит. И на улице тихо, и никто более не прячется по норам, осмелев за прошедший день. Ну и, конечно же, праздник продолжается! Водка еще осталось, и много, а выпустить свой гнев на кого-то надо! А потому — кухонные боксеры и домашние пилорамы вышли на охоту в массовом порядке!

И я бы над всем этим цирком овец даже поржал! Да мать, уж больно остро реагирует на каждый выкрик из-за стенки, прижимая меня к себе поближе. А уж когда с улицы вновь донеслись хлопки… фейерверки, настоящие, а не выстрелы! И крики мата в пересмешку с поздравлениями… Мне пришлось вновь брать на себя роль сиделки-нянечки-психотерапевта, успокаивая бедную женщину.

— Мам, ты чего? Это же просто фейерверк! Ведёшь вон, какие всполохи цветастые? Да и шкаф у нас стоит пред окном, и вообще — мы в безопасности! Расслабься!

И пусть это не до конца правда — шкаф пулю не удержит! Но и она в нас всё равно не попадет — не со двора, в потолок уйдет. Ну а при перестрелке в доме напротив… эх, надеюсь, обойдется.

А когда вроде уже уснула и я решил наконец выбраться…

— Ты куда Саш?

В четыре утра! В самый сон!..

— В туалет. — буркнул я недовольно, и почапал в этот туалет, буквально кожей чувствуя материнский взгляд сквозь тьму.

Нда — тотальный контроль! Хотя ладно — переживает она! Переживает! И пусть мне надо, сбежать, перебьюсь, потерплю! Пожалею женщину! И схожу к месту высадки как-нибудь позже. Тем более что магмойдов я всё равно перестал чувствовать почти сразу после их появления.

— Ой, Николай мой родненький… только бы с тобой всё… Саша! Ну где ты там потерялась?

— Да иду я, иду! Отлить спокойно не даёшь… эх.

— Давай, не ворчи — я же волнуюсь.

— Знаю мам. Не волнуйся. Все хорошо, я тут, и никуда не денусь. И с папой тоже все будет хо-ро-шо! Я уверен.