В поисках упавшей ракеты

«Отходить? Мне? Ну, уж нет, какой отход, когда вот она, только руку протяни, и демократия! Надо лишь преодолеть страх, подняться и побежать вперед. Много не надо. Только уйти от этого несносного опекунства. Убежать, упасть за песчаным бугром и ждать, когда американцы окажутся рядом. Окликнуть, медленно поднять руки, по гражданским они не стреляют – если делать все медленно, если не напугать своим неожиданным появлением. Такой радостный плен. А там сообщить куратору, и все: прощай, Рашка, прощай, «немытая Россия», и да здравствует западная демократия! Ха, демократия. – Семен не строил иллюзий относительно реальной цены этой самой демократии западного образца. – Те же США – две партии борются за власть! Демократично? Да, если не обращать внимания на то, что они ничем принципиально друг от друга не отличающиеся. А сама система выборов американского президента? Сплошное надувательство. Дерьмократия, а не демократия. Да и пес с ней», – Савелова не слишком волновали подобные мелочи. Самое главное, у него есть деньги – много денег. Но он не собирался поступать, как многие недалекого ума люди, только и умеющие, что транжирить наворованное в России бабло, Семен обладал достаточным умом, чтобы открыть свою фирму. Деньги должны делать деньги, и когда много денег превратится в огромную кучу, он станет их тратить. Все возможности мира будут у его ног. Но чтобы это случилось, надо найти в себе силы побежать вперед. Семен почувствовал, как пересохло в горле, будто стальной обруч перехватил гортань, стало тяжело дышать, но он сжал челюсти, медленно приподнялся на руках, поджал ноги, а затем, резко оттолкнувшись, выпрямился и помчался вперед. Но, видимо, недостаточно быстро – Бурцев нагнал его и, ухватив за плечо, рванул к себе. Перед глазами мелькнула его физиономия, на которой прочиталось недоумение.

– Ты, сука, куда? – заорал сержант, и терзавший Савелова страх вдруг обратился в злость. Видимо, на его лице слишком явственно отразилась вспыхнувшая ярость, так как в ту же секунду автомат Бурцева уперся Семену в грудь. Предохранитель был снят, палец лежал на спусковом крючке.

– Назад, придурок. В лапы к амерам захотел? Побежали, – потребовал сержант, с удивительным проворством скользнув в сторону, освободив тем самым Савелову путь к отходу. Семен сгорбился и побежал. Заветная мечта о странах демократии и всеобщей любви отодвигалась на неопределенное время. Пули, казалось, пролетая совсем рядом, продолжали визжать, но ни одна из них не принесла ему вреда. Вскоре они воссоединились с остальной частью группы, и бег по пересеченной местности продолжился.

Бежать по песку совсем не то, что бегать по гаревой дорожке, это Семен почувствовал почти сразу. Он, значительную часть своей жизни проведший в спортзалах, мнивший себя едва ли не Аполлоном, вдруг, как оказалось, вчистую проигрывал этим, по виду вовсе не Геркулесам парням-спецназовцам. Они бежали, увешанные оружием, отягощенные боеприпасами, и только время от времени матерились, а он, давно передавший Григорию Седых свой не слишком тяжелый рюкзак, с трудом переставлял ноги, и это несмотря на то, что с обеих сторон его тянули вперед двое разведчиков. А ведь в самом начале этого длительного забега Семен планировал нарочно притвориться беспомощным, тем самым рассчитывая замедлить скорость уходящей группы. Но вышло так, что притворяться не пришлось, он и без всякого притворства оказался подобен цепи, спутавшей ноги всех остальных. Он хрипло дышал, с каждым вдохом вбирая в свои легкие новые и новые порции летящей навстречу пыли. На его лице, сером от все той же пыли, густо осевшей на влажной коже, отражалось страдание, на осунувшихся щеках виднелись темные полосы пересохших ручейков пота. Сильно хотелось пить, но ту воду, что Семен взял с собой, он уже успел выпить, а попросить воды у кого-то другого не позволяли остатки гордости. Да спецназовцы и сами почти не пили, лишь изредка, кто-нибудь, все так же на бегу, доставал фляжку, чтобы одним-двумя глотками промочить горло.

– Семен. – Савелов повернул голову вправо и увидел, что один из поддерживавших его бойцов протягивает ему полуторалитровую бутылку, она была уже далеко не полна, но в ней все же оставалось еще достаточно много жидкости.

Инженер благодарно кивнул и ухватил предложенную полторашку. Крышечка с нее была услужливо свинчена, теперь оставалось лишь поднести горлышко к губам и пить, пить и пить, но если бы это было так просто сделать, ведь пить следовало на бегу, никто не собирался останавливаться. Рука вздрагивала при каждом шаге, горлышко бутылки и рот страждущего никак не хотели совпадать отверстиями. Семен до крови разбил нижнюю губу, прежде чем ему удалось сделать первый глоток, и это оказалось еще не все. Теперь не хватало дыхания – одним носом дышать не получалось. После очередного глотка вода пошла «не тем горлом», Семен закашлялся. Пытаясь отдышаться, он повис на руках тех, кто пытался его волочить вперед.

– Короче шаг, – потребовал тащивший инженера Бурцев.