В полет сквозь годы

В канун нового, 1914 года санкт-петербургский еженедельник «Синий журнал» предлагал женщинам с помощью пилюль Марбор получить красивую грудь, а мужчинам — «секретные особо пикантные фотографические снимки парижского жанра — настоящие новейшие оригиналы с натуры (20 штук — 2 руб. 50 коп.)». Была новогодняя анкета с вопросом: «Что будет через 200 лет?» «Специалисты» предсказывали: «В воздухе будут летать не аэропланы, а бронированные корабли… Люди будут страховать себя лбами от 96 болезней и умрут от 97-й… В отношении социально-экономических условий — то едва ли и через 200 лет будет вытеснен или сменен другими современный биологический принцип, против которого в течение 19 столетий оказываются бессильными и все принципы и каноны христианства и который гласит: человек человеку — волк…»

Предсказания уводили читателя в необозримую даль времени, проверить их не рассчитывали даже самые отчаянные оптимисты, хотя каждому из моих одноклассников тогда стукнуло едва пятнадцать-шестнадцать годков. А вот в ошибочности предвидений одного оккультиста мы вое убедились — и довольно скоро.

«В 1914 году сгущается атмосфера, накопляются тучи, но грозы ожидать можно лишь в 1915 году», — вещал в «Синем журнале» профессор Шавель. А гроза-то грянула летом четырнадцатого. Началась первая мировая война…

Я перешел в восьмой класс и, как обычно, летние каникулы проводил дома у родных. После того как стало известно о войне, остаток свободного времени ушел на полевые работы и уборку урожая, а затем я отправился в Рязань. Здесь уже чувствовалась напряженная подготовка войск. Мы, гимназисты, видели отправление полков на фронт. Длинными колоннами они двигались к вокзалам. Солдаты шагали тяжело — со скатками шинелей через плечо, с винтовками, вещевыми мешками. За каждой ротой тащили на маленьких колесиках по пулемету «максим». Всех нас тогда поразила эта относительная скудость вооружения нашей армии.

И вот через некоторое время печать начала сообщать о боевых действиях на фронте. В городе появились раненые. Здание нашего пансиона было использовано для размещения военнопленных. Я ходил туда за учебниками, видел пленных в наших комнатах на трехъярусных нарах. Спертый густой воздух, тлен перевязочного материала говорили об ужасах войны, причины возникновения которой так и не были нам известны, а официально объявленная версия убийство эрцгерцога Фердинанда — казалась неубедительной.

Осенью до Рязани долетели известия о провале наступления русских войск в Восточной Пруссии. Однако занятия наши шли своим чередом, и весной 1915 года мы сдавали выпускные экзамены на аттестат зрелости, которые продолжались более месяца. В актовом зале, где проверяли наши знания, на стенах висели большие рамки, в них на синем фоне золотом — имена медалистов за многие годы. Конечно, хотелось быть в этом списке, но золотую медаль получил только один выпускник нашего класса — товарищ по парте Вениамин Кисни. Меня отметили серебряной.

Очень хотелось учиться дальше, поступить в инженерный институт. Но гимназическая подготовка не соответствовала желаемому профилю, а почти везде были конкурсные вступительные экзамены. Только в Петрограде тогда принимали в политехнический и лесной институты по конкурсу аттестатов. На что я и рассчитывал.

Между тем уже десятый месяц шла мировая война, Газеты печатали все — от объявлений «вдова с пышной фигурой» до сообщений типа «отступили на заранее подготовленные позиции». На многих участках фронта войска зарывались в окопы, тянули длинные траншеи, создавали проволочные заграждения.

Но боевые действия проходили где-то далеко от нас — за тысячи верст. И мы, выпускники, больше были заняты раздумьями о своем будущем. Перед отъездом домой я получил от руководства пансиона денежную премию — за заведование библиотекой учебников. Сразу же купил себе хорошее летнее пальто, шляпу, чемоданчик — и прощай, старинная Рязань, прощай, тихая Ока, Трубеж. Встречусь ли еще когда с вами?..

И не мог я, конечно, предположить, что спустя двадцать пять лет вернусь сюда — приеду в звании генерал-майора авиации, Героем Советского Союза и начну создавать новую по тем временам Рязанскую высшую школу авиационных штурманов. На такое предсказание не отважился бы даже профессор оккультных наук из «Синего журнала».

Глава вторая

«Стреляйте, юнкер!..»

Лето 1915 года я провел у родных в деревне Починки. Приехал из Рязани франтом — в новехоньком штатском костюме, в руках — шляпа, пальто. Отец встретил меня на пути в деревню и сразу же спросил:

— Ну, что думаешь делать дальше?

— А что? Среднее образование есть. Медаль в кармане — дорога в высшее учебное заведение открыта. Буду добиваться.

— Куда же хочешь поступать?

— Еще не решил. Прельщает учеба в инженерном институте, но я привык к земле, к деревне. Хорошо бы определиться в сельскохозяйственную академию…