В постели с миллиардером

– В этот прекрасный день… а он поистине прекрасный… я хотел бы пожелать вам счастья. Простого человеческого счастья, которое вы разделили и ещё разделите друг с другом. И конечно, в качестве подарка к свадьбе… Как мы и договаривались, Роберт становится обладателем полного пакета акций компании «Самоцветы». И я уверен, Танюша тоже не останется в накладе.

Я нервно сглотнула и посмотрела на деда, потом на Ершову, следом снова на деда. На их лицах было такое выражение, словно только что рядом с ними перевернулся грузовик с пятитысячными купюрами. Даже стало неудобно, что всё происходит именно так.

– Спасибо, дядя.

Я перевела взгляд на «мужа», на лице которого появилось выражение удовлетворения. И не успела и слова сказать, как раздался крик:

– Горько!

– Горько! Горько! – подхватили его голоса присутствующих за столом, после чего Роберт взял меня под локоть, помогая встать, развернул к себе лицом и поцеловал.

Не давая опомниться, просто жадно впился в мои губы ртом, понуждая открыть их. У меня закружилась голова, пришлось вцепиться в плечи Левицкого, чтобы не упасть. Привкус виски, смешанный с ароматом парфюма Роберта, сводил с ума, а от жарких прикосновений языка к моим губам, внизу живота зародилось возбуждение, с каждой секундой превращающееся в настоящий пожар.

– Тридцать семь! Сорок четыре!

– Шестьдесят два! Сто!

Роберт отстранился, а я так и осталась стоять, пытаясь совладать со сбившимся дыханием. Мне казалось, что все взгляды в ресторане устремлены в нашу сторону. И каждый из присутствующих знает, что никаких ста лет вместе с Левицким мы не проживём.

– Не пригласишь свою невесту на танец? – выдохнула я, когда Роберт вновь устроился за столом.

Ершова тут же отреагировала первой:

– Точно! Танец новобрачных! Мы ждём!

Роберт нахмурился, быстро окинул Лену взглядом, после чего пожал плечами и, вновь поднявшись, подал мне руку и повёл к небольшому танцполу. Отлично. Теперь у нас будет возможность поговорить с глазу на глаз. Хотя, я очень сомневалась в том, что у меня есть право лезть в то, к чему я не имею ровным счётом никакого отношения.

– Если больше не выдерживаешь это великое собрание, можем просто сбежать. Нас поймут, – улыбнулся Роберт, положив руку мне на талию, когда мы оказались на танцполе.

– Это великое, как ты успел заметить, собрание, состоит в основном из моего окружения. И если оно тебя напрягает…

– Не напрягает. Хотя про рассветы и туманы я бы уже слушать перестал.

– Может, это единственная радость в их жизнях? Михайлов, обсуждение его творчества…

– Самогона и охоты, – подсказал Роберт, пряча улыбку.

– А если и так? Не всё крутится вокруг огромных денег и владения… овладевания… в общем, я про пакет акций. Весь этот сыр-бор из-за него?

– Как ты слышала, – пожал он плечами. – Дядя вбил себе в голову, что перепишет на меня свою часть акций только если я обзаведусь женой.

– Здорово. Значит, тот брачный контракт…

– Нужен для того, чтобы ты не претендовала на мои акции. – Он снова растянул губы в улыбке, которую так отчаянно хотелось стереть с его лица. Потому что Левицкий должен был понимать, что я бы не стала претендовать на какие-то там непонятные акции даже под дулом пистолета. Или он этого не понимал?

Я запрокинула голову и всмотрелась в его лицо. Мелькнуло сожаление, что я – всего лишь оружие в его руках, чтобы он добился того, чего хотел. О каких-то других аналогиях даже думать не желалось.

– Кстати, я сказала, что мы с тобой отправляемся в свадебное путешествие. В Италию. Не знала, что именно ответить на заданный вопрос.

– Исключено. У меня очень плотный график на ближайшие недели.

– М-м-м…

Как можно было объяснить себе, что я почувствовала… разочарование? Ведь всё это не взаправду. И никакого медового месяца у нас не предусмотрено. Ненастоящая свадьба. Ненастоящая церемония. Даже праздник этот – ненастоящий. Мой взгляд скользнул по губам Левицкого. В памяти вспыхнуло воспоминание о том, как Роберт меня целовал. И поцелуй этот тоже настоящим не был. Так – спектакль, чтобы Роб мог наконец получить свои чёртовы акции.

– Ты же не думаешь, что… – осторожно начал Роберт, и я отстранилась.

– Спасибо за танец, я бы хотела вернуться к столу.

– Таня…

Это его «Таня» ещё долго звучало в воздухе, когда я возвращалась к нашим гостям. Здесь веселье уже шло полным ходом. Дедушка и Пётр Сергеевич вовсю обсуждали методы охоты и стрельбы, Печенька и Лена ворковали, не забывая пить на брудершафт. И только Елена Викторовна сидела с блаженной улыбкой, приложив трубку к уху, вызывая подозрения, кто именно поёт в динамике телефона.

– О! Молодожёны! Горько! Горько! – крикнула Славик, и я покосилась на Роберта. Наш очередной поцелуй был более чем невинным. Левицкий скользнул по моей скуле губами, после чего залпом выпил бокал виски и налил себе ещё.

Печенька, махнув на нас рукой, снова вернул всё своё внимание Ершовой, а у меня возникло желание немедля уехать домой. Оставаться и дальше в этом ресторане среди гостей, которым до нас уже не было никакого дела, не хотелось.