В постели с миллиардером

Ершова выразительно шикнула на него ещё раз и Роберту не осталось ничего иного, как в сопровождении деда покинуть каморку, выйдя в коридор, где он смог наконец вдохнуть полной грудью, словно пыль, пропитавшая всю эту маленькую комнатушку, мешала ему свободно дышать до данной минуты. Пусть даже дело было, вероятно, и не в ней вовсе.

– Александр Константинович, – представился ему будущий родственник и Роберт пожал его крепкую и твердую, несмотря на возраст, руку.

– Роберт Левицкий, – ответил он коротко, не зная, что ещё добавить.

– Значит, это ты жених моей внучки, – сказал дед.

– Значит, я, – подтвердил Роберт, чувствуя себя от этого разговора по-идиотски.

– Любишь Таню-то мою? – строго вопросил Александр Константинович, немигающе глядя ему прямо в глаза и Роберт, не отводя взгляда, ответил:

– Безумно.

Здесь он, во всяком случае, не соврал. То, что происходило с ним и Таней со дня знакомства и все, что он наворотил после, иначе, как безумством, было и не назвать.

– Ну ладно, – подвел итог дедушка и угрожающе добавил:

– Только смотри мне, не обижай девочку мою. А то я ружье свое расчехлю.

– Учту, – ответил Роберт серьезно, хотя ему дико хотелось ржать. Никогда прежде он и представить себе не мог подобных угроз в свой адрес. Но до Тани он, в общем-то, много чего не мог себе и вообразить.

И это пугало куда сильнее какого-то там ружья.

Полчаса спустя Роберт стоял в поспешно украшенном сотрудниками ЗАГСа зале, ожидая появления своей будущей жены – не слишком традиционный церемониал, но, в общем-то, в их отношениях все с самого начала было не как у людей. И ему, наверное, давно стоило перестать чему-либо удивляться.

Но, как оказалось, удивляться ещё было куда.

– Ой, а можно нам свою музыку включить? – поинтересовалась у регистраторши Елена Викторовна, которую Александр Константинович представил ему с гордостью как свою невесту.

– Вообще-то нельзя, – ответила регистраторша, кинув на него вопросительный взгляд и, не получив возражений, добавила, расплываясь в фальшиво-услужливой улыбке:

– Но вам – можно!

Знал бы Роберт, о какой музыке речь, вероятно, бежал бы с собственной свадьбы тотчас же. Или хотя бы отобрал у Елены Викторовны телефон. Но он и не подозревал о том, что его ждёт, поэтому оказался застигнут врасплох, когда двери зала распахнулись, пропуская внутрь Таню, и одновременно с этим из динамиков смартфона раздалось:

– В мое-е-ей судьбе есть только ты, одна-а-а любовь и боль моя…

Левицкий прикрыл глаза, страшно жалея, что не может прикрыть ещё и уши и, сделав глубокий вдох и про себя молясь – впервые в жизни! – чтобы это поскорее кончилось, поднял взгляд на свою невесту, сосредоточиваясь на ее лице.

Надо сказать, в этот раз вкус Ершову не подвел. Платье, в которое оказалась облачена Таня, было простым и одновременно стильным. Чистейшего белого оттенка, плотно облегающее фигуру, оно было длиной чуть выше колена, с глубоким треугольным вырезом и рукавами три четверти. Красота, не требовавшая никаких дополнительных украшений.

И тут Роберт с ужасом понял, что не купил своей невесте даже кольцо. Благо ещё, что обычные обручальные кольца успела привезти его секретарша.

Он всматривался в лицо Тани, ища там то ли спасения от завываний Михайлова, то ли причины напряжения, ясно читавшегося в серых глазах. Хотя понять ее он мог – происходящее мало походило на свадьбу мечты, пусть даже тысячу раз фиктивную.

Перетерпев речи регистраторши о том, как и сколько они должны любить друг друга, и согласившись взять Таню в жены, Роберт почти было выдохнул с облегчением, но тут эта чудесная женщина решила добавить их и без того ненормальной церемонии ещё немного самодеятельности.

– Если кто-то из присутствующих знает причину, по которой эти двое не могут быть вместе, прошу огласить ее сейчас… – начала тетка-регистраторша торжественным тоном и именно этот момент выбрал Печенька, чтобы хоть и с огромным опозданием, но все же заявиться на церемонию бракосочетания.

– Я тут! – громогласно объявил Славик, врываясь в двери и заставляя регистраторшу чуть ли не подпрыгнуть на месте так резко, словно она, балуясь спиритизмом, наконец добилась успеха и призвала самого черта из ада.

– Вы кто? – взвизгнула тетка испуганно.

– Я – свидетель! – гордо заявил взъерошенный Печенька, подлетая к столу.

– Свидетель чего? – поинтересовалась регистраторша таким тоном, словно речь шла как минимум об убийстве.

– Кого! – поправил Славик торопливо и, указав пальцем на Роберта, пояснил:

– Его! Где подписывать?

– Объявляю вас мужем и женой! – задушенно откликнулась регистраторша и в этот самый момент Елена Викторовна снова подключила к делу Стаса, который, к сожалению, Михайлов:

– Все для тебя-а-а, рассветы и туманы…

Надевая на безымянный палец Тани обручальное кольцо, Роберт с неожиданной досадой осознал, что их фарс превратился в самый настоящий цирк. И это отчего-то злило.

– Она тебе за что-то мстит? – спросил Левицкий новоиспеченную жену, когда они, к его облегчению, наконец покинули зал и, оторвавшись от гостей, первыми, рука об руку, вышли на улицу.