В преддверии рая

В индивиде складывается и закрепляется в ряде поколений особый аппарат поведения, который совершенно бессмысленно рассматривать с точки зрения эмоций, цели, морали... Это — особое явление,для описания которого нужна совсем иная терминология и иные критерии оценки. Вот один тривиальный пример для этого. Один мальчик вел дневник. Его друг однажды потихоньку вырвал из дневника листок и отнес в комитет комсомола школы. Друг сделал это вполне добровольно, без всяких советов, сознательно. Сделал это не по злобе, а просто так, в силу формального аппарата поведения, который в нем уже успел сложиться. Потом друг не жалел о сделанном. Он вообще об этом потом не думал. В вырванной страничке содержались предосудительные мысли. В отношении мальчика были приняты меры. Весь грандиозный аппарат общества, пришедший в связи с этим в движение, сработал опять-таки сугубо формально. Все эмоции, морализаторские и идеологические декламации, имевшие место при этом, были лишь элементами формального ритуала расправы, а не человеческим проявлением. Эксперты дали свое заключение. Суд вынес бесспорное решение за несколько минут. Карательные органы применили меру пресечения согласно СК, считаемому самым гуманным правовым документом за всю историю человечества.

Мы не святые

Он зашел ко мне на факультет, заглянул в аудиторию и вызвал в коридор. Степан влип в неприятную историю, сказал Он. В вытрезвитель попал. Надо выкуп платить, иначе сообщат на факультет. А для него, сам знаешь... Я тут кое-что собрал. Нужно еще хотя бы двадцатку.

Я пускаю в ход все свои «связи», и через полчаса мы мчимся на такси на окраину Москвы, в вытрезвитель. Там уже начали «выписку». Степан сидел голый на койке, завернувшись в тощее одеяло. На левой ноге у него химическим карандашом был написан номер. Вид у него был кошмарный. Мы обделали все, что нужно, с администрацией. У нас еще осталось кое-что на опохмелье.

знал все ходы и выходы/, главное — все хорошо кончилось. Бывает хуже. Мы же не святые. Ну, ты это брось, говорит Степан. Это мы не святые, а ты... Если бы не ты... Как ты меня нашел тут? Очень просто, говорит Он. Я навел справки в «Скорой помощи», потом — в Морге, обзвонил милиции, в одной мне дали твои координаты. А что касается святых, так мы действительно не святые. Я знаю, вы не любите мои стихи. Но что поделаешь, я привык к такой форме. Ладно, говорит Степан, ради такого случая дуй!..

Я с давних пор в душе несу вину.Она мне не дает опять покоя.Снова тянет думать про войну.А я уже не помню, что это такое.Как ни пытаюсь, не выходит ни черта.И вновь тоска пустую память точит.

Есть, чувствую, какая-то незримая черта,Переступить которую нет мочи.Задумаюсь: вот вроде было так.И сомневаюсь тут же: нет, совсем иначе.За что ни ухвачусь — все кажется пустяк,Все будто ничего теперь уже не значит.Из развалин памяти порой,Бывает, слышу, голосов знакомый лепет.

Команду слышу становиться в строй,Наряд вне очередь кому-то, слышу лепят.Вот слышу шепот: помнишь, на троихВедро картошки запросто срубили?Ты говоришь, не видел больше их?Так их через неделю всех убили.Не проживешь на свете без греха...Ты помнишь ту отвратную сивуху?

Как нам тогда мутило потроха!Вот создал бог зловредную старуху!А тот парнишка...Как зовут,забыл...Тогда вы вроде дружбу с ним крутили?!Где он теперь? Как говорится, был да сплыл.Ему на всю железку закатили.А та девчонка... Помнишь? Синие глаза...Неужто позабыл уже, какая?!

С ней вышла после этого буза...Довольно, я кричу и уши затыкаю.Так неужели старую винуЯ понесу с собой, как говорят, в могилу?!И не припомню сказку про войну,Про то, что вроде бы на самом деле было?!

СКАЗКИ О ВОЙНЕ И МИРЕ

Присказка