В прицеле 'Бурый медведь'

Запомнился и такой случай. Старший лейтенант Туз, внимательно следивший за боевой работой снайперов, чуть ли не каждую ночь встречался с нами на КП, выспрашивал об "охоте", давал советы, ставил задачи на завтрашний день. В одну из таких встреч мы сообщили, что в районе поселка Шапошникове стрелкам шестой роты сильно досаждают вражеские доты с крупнокалиберными пулеметами.

- Ни мины, ни пули их не берут, - сокрушенно разводил руками Адров.

- Это, очевидно, броневые колпаки, - высказал догадку Хромов.

- Возможно, - согласился Туз. - А не усмирить ли их противотанковыми ружьями?

- Пробовали. Ничего не получается.

Туз на минуту задумался. Пламя от коптилки вспыхивало, колебалось, на какое-то мгновение освещая его сосредоточенное лицо.

- Вот что, друзья, - обратился он к нам. - Надо поточнее установить координаты этих дотов. Попробуем подавить их огнем из противотанковых орудий.

Туз тут же позвонил артиллеристам и приказал мне возглавить разведку. Старший сержант Александр Луговой, командир противотанкового орудия, веснушчатый подвижный паренек, разыскал меня на рассвете.

- Начнем, что ли?

Мы заняли удобную позицию и стали изучать передний край. Старший сержант нанес на карту все доты и дзоты. Подыскал удобную огневую позицию.

- Завтра мы им дадим жару, - с уверенностью заявил он.

- Вначале дай, а потом говори, - скептически отозвался я на похвальбу артиллериста.

Старшего сержанта не смутил мой ответ.

- Будь спокоен, снайпер, у нас, артиллеристов, тоже натренированный глаз. Быстро заткнем глотки этим фашистским дотам.

По совету комбата расчет орудия должен был на рассвете выкатить пушку на прямую наводку и с близкого расстояния расстрелять доты. Риск был немалый. Вражеские пулеметчики могли вывести расчет из строя до того, как он откроет огонь.

Предстояло действовать быстро, сноровисто и наверняка. Снайперы и пулеметчики должны были помочь в трудную минуту артиллеристам меткими выстрелами по фашистским пулеметам. Ночью пехотинцы помогли артиллеристам отрыть капонир - укрытие для орудия. Придавало уверенности то, что утром в первую очередь обнажались вершины высот, на которых находились вражеские доты. В низине в это время еще стоит туман. Фашисты не сразу обнаружат орудие.

Огонь артиллеристов, как и предполагал комбат, явился полной неожиданностью для врага. Два дота были выведены из строя на первой же минуте: в каждую амбразуру было выпущено по одному подкалиберному и осколочному снаряду. На третий дот пришлось израсходовать четыре снаряда, по и он был разбит.

Окрыленные успехом, артиллеристы открыли огонь по дзотам и траншеям, где были замечены солдаты противника. Когда враг открыл ответный артиллерийский огонь, расчет быстро закатил орудие в капонир.

Во время огневого налета было разрушено пять дзотов, засеченных снайперами.

Спустя неделю я встретил на совещании агитаторов старшего сержанта Александра Лугового - командира орудийного расчета. На груди его блестела новенькая медаль "За отвагу".

- За те доты получил, - похвалился он. - Весь расчет медалями наградили.

Я крепко пожал руку артиллеристу.

Риск за риском

10 мая 1943 года на базе двух отдельных стрелковых бригад - 159-й и 156-й образовалась 130-я стрелковая дивизия{7}. 528-м стрелковым полком ее стал командовать наш бывший комбриг подполковник М. И. Дубровин.

В один из майских дней меня вызвал командир полка и вручил орден Красной Звезды. Привинчивая орден к гимнастерке, он сказал:

- Хотя дел в полку по горло, о снайперах я не забываю... И впредь бей гитлеровцев беспощадно. Надеюсь, оправдаешь доверие советского народа.

Слова командира полка, его приподнятое настроение передались и мне.

На передовую я возвращался вместе с Александром Украинским, который за отвагу и мужество, проявленные в боях за Батайск, был также удостоен ордена Красной Звезды. Уже через час мы прибыли в свой "дом" - длинную траншею с ячейками для стрелков - и принимали теплые поздравления товарищей. И вновь потянулись дни окопной жизни, полные тревог и опасностей.

Как-то на рассвете, получив "добро" командира роты, я решил вместе со снайперами Алексеем Адровым и Павлом Хромовым пробраться на нейтральную полосу, где стоял полуразрушенный сарай. За нами увязался санинструктор старшина Геркушенко:

- Хочу за фрицами поохотиться. Да и опять же вам подмога. Ранят кого окажу помощь.

Знал я его мало. Да и вообще лишний человек на "охоте" - лишняя мишень для врага. И все же отказать ему не посмел - очень уж хотелось ему пойти с нами. Обстреливаемый участок проползли благополучно. И вот мы в сарае. Его стены сложены из крупного камня-известняка. Пуля их не возьмет. Иное дело мины и снаряды. Но сарай находится вблизи позиций, и немецкие артиллеристы и минометчики, естественно, побоятся при обстреле поранить своих. Выходит, мы неуязвимы. Правда, вражеская пехота может атаковать сарай. Но и наши пулеметчики начеку. В случае чего они помогут нам фланкирующим огнем.