В простор планетный

Температура атмосферы планеты чрезвычайно высока: до трехсот градусов Цельсия. Это объясняется не только большей близостью Венеры к Солнцу. Виноваты в этом и обилие углекислоты в атмосфере, и постоянный густой облачный покров, который создает парниковый эффект — мешает теплу уходить в космос. Когда мы уменьшим количество углекислого газа и водяных паров в верхних слоях атмосферы, то и температура понизится.

Состав венерианской атмосферы известен: там очень мало азота, всего около полутора процента кислорода и до девяноста процентов углекислоты. Жизнедеятельность растений постепенно уменьшит количество углекислоты и увеличит процент кислорода, как и произошло на Земле.

— Но, — продолжила докладчица, — мы не намерены ждать миллионы лет, а средства для переделки атмосферы Венеры у нас имеются.

На Венере свирепствуют страшные сухие грозы, пыльные бури и смерчи. Безусловно, человечество сумеет укротить стихии планеты, в том числе и ее яростные недра.

— Мы все стоим на том, что Венеру надо осваивать раньше других планет, — говорит докладчица, — но когда? Мировой Совет считал, что это надо начать делать, когда все будет рассчитано и подготовлено.

Она поправилась:

— Простите, я выразилась не совсем точно. Конечно, решительно все рассчитать заранее невозможно. Человечество всегда в нужных случаях шло на оправданный риск, на неизбежные жертвы. Подчеркиваю — неизбежные. Но были ли необходимы эти жертвы сейчас? Или можно было обойтись без них?

Невозможно было рассчитать, что именно в определенном месте и в этот момент произойдет катастрофическое извержение. Так почему же это место так категорически было признано самым безопасным? Очевидно, кое-кто о деле думал больше, чем о людях.

К выражению скорби на ее лице присоединился оттенок гнева.

— Мировой Совет, как и большинство человечества, считал, что откладывать освоение Венеры дольше незачем. На быстрейшем начале работ больше всех настаивал Мерсье. Своей запальчивостью, страстностью, горением он увлекал нас всех.

Призванный после катастрофы на суд Мирового Совета и пересмотрев все расчеты, Мерсье нашел, как и другие: надо было еще подождать. Не вся поверхность планеты достаточно исследована. Он признал, что можно было найти менее опасное место для высадки.

Докладчица замолчала, перевела дух.

— В конце концов, — сказала она, — виновен в этом не один Мерсье. Однако он не должен был забывать, что ему очень верят, что он — подлинный любимец человечества… И потому, что мы все его любим, он должен был учитывать, что его голос влиятельнее всех других. Но все же не за это мы его осудили.

Он, я уже сказала, признал, что не все рассчитал как следует и увлек своей настойчивостью других. Но, несмотря на возражения противников освоения Венеры, Мировой Совет не счел нужным отложить начало работ. Слишком многое уже сделано: подготовлена серия космических кораблей нового типа, продолжают тренироваться новые группы участников Большой Экспедиции, начаты работы на планете, а главное — создался всеобщий большой подъем в этом деле, и охлаждать это настроение Совет считает себя не вправе. Все необходимые коррективы будем вносить одновременно с продолжением работ.

Докладчица опять перевела дыхание. Сергею показалось, что она как бы невольно оттягивает окончание своей речи.

— Обсуждая все это, члены Мирового Совета были в тяжелом, подавленном состоянии. Как говорили в старину, над нами витали тени погибших друзей. Нас мучило сознание, что, может быть, они могли остаться в живых. Конечно, Мерсье тоже огорчался из-за катастрофы, но мы видели, что, жалея погибших, он все же главным образом страдает из-за боязни, как бы не сорвалось его любимое дело. Все мы в этом ему сочувствуем, конечно, но ни на минуту не забываем, что люди — прежде всего. Теперь мы вспоминаем, что кое-что в этом роде замечалось у Мерсье и раньше. То, что мы в свое время не придали этому нужного значения, уже наша вина. Но от того не легче. Теперь мы долго беседовали с Мерсье и пришли к страшному выводу — он недостаточно любит людей!

Признать это тяжело, но приходится, — продолжала докладчица. — Он весь горит, когда речь идет о деле. Но никакое дело, а тем более такое важное, нельзя делать без достаточно сильной любви к людям. Без любви к людям нельзя даже управлять машинами районной мойки посуды.

Все это до сознания Мерсье еще как следует не дошло. Он никак не может осознать, что болен тяжелейшей и, к счастью, очень редкой теперь болезнью — невниманием к людям. А если не признаёшь своей болезни, то, значит, и не можешь лечить ее.

Совет решил, что ни к какому делу, даже к самому малому, нельзя допускать того, кто не умеет как следует любить людей. И потому Совет пришел к тяжелейшему решению, которое счел единственно правильным…

Пауза.

Мерсье лишается права работать до полного излечения.

Глава четвертая.

ПЫЛАЮЩИЕ НЕДРА

Сергей оглянулся.

Его товарищи по работе, не отрываясь от пультов и приборов, были погружены в сосредоточенное, скорбное раздумье. Все были поражены суровостью кары.