В путь за косым дождём

В Париж мы пришли почти первыми, сразу за нашим ИЛ-18, и только на второй день начала слетаться великая армада новейшей авиации — больше 450 самолетов принял в эти дни Ле-Бурже. За десять дней через 26-й авиационный салон в Париже, открывающийся каждые два года на аэродроме, где почти сорок лет назад после первого в мире перелета через Атлантический океан приземлился Чарльз Линдберг, прошло около миллиона посетителей, чтобы осмотреть современную авиационную технику шестнадцати стран. Авиация стала для всех привычной и выросла настолько, что специалисты, говоря о скором будущем, имели в виду уже самолеты с гиперзвуковыми скоростями, в пять раз быстрее звука, летящие на высоте в сорок километров или даже приближающиеся к космической орбите. Из проектов, которые уже осуществлялись, больше всего поразили огромные сверхзвуковые пассажирские лайнеры ТУ-144 и англо-французский «конкорд», изящную модель которого нам подарили на память. Авиация, как всегда, смотрела в будущее. Поток посетителей, не иссякая, двигался в правый угол выставки, где еще издали были видны голубые контуры наших новых машин. К открытию все ждали, что самый большой транспортный самолет прилетит из Америки — «старлифтер», способный поднять сорок тонн, — и неожиданностью для всех было появление нашего колоссального «Антея», пассажирский двухпалубный вариант которого сможет перевозить более семисот человек. Его тут же прозвали «летающим собором». Рядом с ним выстроились ИЛ-62 и наши огромные вертолеты — популярные новинки салона. МИ-10 привез с собой автобус, а когда автобус уехал, на подъемной площадке был установлен небольшой кинозал. Еще больше оживились представители иностранных фирм, узнав, что все это продается, можно заказать. И снова мы встретили здесь промышленника-бельгийца, последовавшего в Париж за нашим воздушным краном.

Сотни самолетов для меня как для летчика представляли особое приятное разнообразие, и первые дни мы не успокоились, пока сами не осмотрели все. Здесь были французские истребители «мираж» и «бальзак В-001» — этот «прославленный романист» интересовал меня тем, что взлетал вертикально. Здесь были английские «хандлей-педж», «хаукер» и «де хэвил-ленд» — самолет фабриканта, сын которого когда-то разбился при испытании одной из машин фирмы, штурмуя звуковой барьер. Здесь были итальянские «фиаты» и самолеты многих других стран, которые мы у себя в гостях видим не так уж часто. Американцы показали 60 типов, но из двух министерств, готовивших их к выставке, — военного и торговли, — последнего совсем почти не было видно. Длинными рядами стояли истребители, многоцелевые самолеты, военно-транспортные, палубные, разведчики и противолодочные, в окружении бомб, снарядов, ракет и баков с напалмом. Многие были из тех, что сбивают сейчас во Вьетнаме во время бомбежек сел и госпиталей. Конструктор Андрей Николаевич Туполев заметил, что трудно что-либо сказать об американских достижениях, — в салоне в основном военная техника США, да и то не самая последняя... Мне понравился вертолет «ирокез», к вертолетам я, естественно, питаю особую склонность, поскольку много ими занимался. Я привез на память из Парижа фото французского вертолета «алуэтт»: действительно легкий, как жаворонок, он парит над силуэтом Эйфелевой башни и виднеющимися в таинственной дымке мостами через Сену...

Чтобы хоть немного посмотреть Париж, мне пришлось напрячь всю многолетнюю выдержку испытателя: днем было слишком много работы на выставке, мы ежедневно показывали вертолеты в воздухе, и оставался только вечер до предела выносливости, потому что Париж совсем не спит: утром он не просыпается, а просто начинает новые сутки. Я бывал в Париже проездом, но в этот раз, составив список на две недели — с Лувром, букинистами на набережной Сены и ночным Монмартром, — купил заранее новые башмаки; улетая, я их выбросил, они сносились.