В рай и обратно

Ян Юзеф Щепанский возлагал большие надежды на пребывание в Ираке. Еще в Варшаве была достигнута договоренность о том, что он и его коллега Мариан Проминский получат в Басре визу, которая даст им возможность посетить Багдад, побродить среди развалин Ура и Вавилона. Однако в Басре они с разочарованием и возмущением узнали, что никаких виз нет; более того, полиция, плотным кордоном окружившая корабль, запретила польским литераторам выход в город. Так состоялось знакомство автора с военно-полицейским режимом Кассема. И это, конечно, не могло не наложить своего отпечатка на страницы книги, посвященные описанию пребывания в Ираке. С сарказмом говорит Щепанский о всесилии полиции, о коррупции и продажности высших чиновников Басры, часть которых находилась не только в дружественных, но и в родственных отношениях с Кассемом. Многие факты, приводимые в книге, безусловно соответствуют действительности, однако не всегда автор дает им правильное толкование. Он не понимает в ряде случаев, что подозрительность, а иногда и враждебность к польским морякам и путешественникам была направлена не против них, а вообще против иностранцев, которые в течение десятилетий ассоциировались в сознании местного населения с английскими колонизаторами.

Распространяя свою критику на весь период правления Кассема, автор также не учитывал, что обстановка, с которой он столкнулся в Басре, а затем и в некоторых других районах страны, отнюдь не была характерной для революции 1958 года. В течение первых трех лет после свержения ненавистного режима Нури Саида в стране были проведены важные демократические реформы. Ирак вышел из Багдадского пакта, нанеся серьезнейший удар по всей системе империалистических блоков на Востоке. Однако рост демократических сил в стране запугал правые круги и влиятельные слои буржуазии, вызвал бешеное сопротивление внутренней реакции, империалистов и их агентуры. Под давлением этих сил правительство Кассема становится на путь реакции: в стране начинается преследование коммунистов, разгром демократических организаций, кровавый поход против курдов. И внешнеполитическая ориентация Ирака стала приобретать авантюристический характер, что нашло свое выражение в планах военного захвата Кувейта. Все это не могло не привести к резкому ослаблению правительства Кассема, к изоляции его режима. Стремясь удержаться у власти, Кассем и его ближайшее окружение резко усилили антидемократические мероприятия. Военно-полицейская диктатура приобретала все более зримые черты.

Именно в этот период, когда иракская революция переживала серьезный кризис, «Ойцов» и пришвартовался у причалов басрского порта. Щепанский нарисовал яркую картину диктатуры правительства Кассема, разоблачил трусость, продажность, приспособленчество административно-полицейской верхушки Басры, отметил различие между нищетой, забитостью, отсталостью крестьянского населения Южного Ирака и сравнительно высоким уровнем жизни, созданным для армии, все больше превращавшейся в орудие подавления демократических сил. «Там, «на гражданке», — пишет Щепанский, — грязные лохмотья, едва прикрывающие наготу, крыша из истрепанной циновки, трепещущий под открытым небом огонек, пресная ячменная лепешка, канистра из-под бензина вместо кастрюли, здесь — сытость, надежный кров над головой, порядок, изобилие дорогого современного оборудования… Теперь армия поддерживала диктаторскую власть, участвовала в карательных экспедициях, посылаемых в курдские деревушки, стояла в боевой готовности на границе с Кувейтом».

Усиление полицейского гнета сопровождалось размахом националистическо-шовинистической пропаганды. И это также не ускользнуло от наблюдательного автора. С сарказмом описывает он ежедневные десятиминутные выступления Кассема по радио. С большим юмором рассказывает он о посещении польскими гостями образцовой школы в Басре. По приказу учительницы весь класс «погружался» в глубокий сон. По второму приказу, который означал: «проснемся как герои», дети «просыпались» и рассказывали свои «сны». Одной девочке приснилось, что Кассем самолично гладил ее по голове, другой — грядущее присоединение Кувейта.

К числу пропагандистских мероприятий местных властей относилась и встреча польских литераторов с интеллигенцией Басры. В дальнейшем выяснилось, что представители интеллигенции, участвовавшие в банкете, были журналистами местной газеты и главным образом штатными и нештатными сотрудниками управления безопасности.

Эти и многие другие факты, приводимые в книге, представляют большой интерес. Читателю только нужно иметь в виду, что все они отнюдь не являются неизбежными спутниками антиимпериалистических революций на Востоке, а свидетельствуют лишь о сложных и трудных условиях, в которых проходят эти революции. Военно-полицейский режим, так ярко описанный Щепанским, говорил не о провале революции 1958 года в Ираке, а лишь о закате режима Кассема, потерявшего опору и поддержку широких народных масс.