В рай и обратно

В школе — самой образцовой в Басре, как нас уверяли, — учительницы были одеты по-европейски и не прятали от мира нежных девичьих лиц. Кудрявые ребятишки в чистых сатиновых фартучках вставали при появлении гостей и хором выкрикивали заученное приветствие. У доски они смело отвечали урок чистыми детскими голосами. Когда смотришь на семилетних людей, кажется, что всего еще можно добиться, что ни одна возможность взаимопонимания не потеряна. Смуглые малыши с блестящими веселыми глазками были просто очаровательны. На стенах висели их рисунки, точно такие же, какие рисуют дети во всем мире, — прелестные, подкупающие своей искренностью, необычайно выразительные, трогательно смешные, сулящие бог знает какие открытия. Директор школы предупредила нас, что мы увидим здесь самые современные педагогические методы, которые позволяют свободно, без напряжения развивать способности ребенка. Вот, кажется, наступил удобный момент продемонстрировать один из них. Учительница ударила по кафедре указкой и отдала какое-то краткое приказание. Все головки опустились на скрещенные на партах руки, глаза закрылись, класс «погрузился» в глубокий сон. Еще один окрик — ученики «пробуждаются» и шумно скандируют: «Проснемся как герои!» Это был первый этап дрессировки, поэтическое вступление, очевидно имеющее в виду победу джумхурии над монархией. Последовали рассказы о снах. Молодые граждане, все как один, видели необычайно поучительные и правильные сны. Одной девочке приснилось, что Вождь погладил ее по голове. Ее менее созерцательно настроенный товарищ видел новую автостраду, проложенную в пустыне. Кому-то из детей приснилось присоединение Кувейта.

По деревянной галерейке, опоясывающей двор на уровне всех этажей, мы переходили из класса в класс. Нас поразило превосходное произношение учеников на уроке английского языка. В другом классе дети писали сочинение на тему: «Чем мы обязаны джумхурии?».

В тот же день, когда мы вернулись на корабль, нам принесли паспорта. В первый момент мы решили, что это дальнейшее проявление генеральской милости. Но полицейский чиновник, который нам их вручил, пояснил, что наши визы все же оказались недействительными и мы больше не имеем права сходить на берег.

* * *

Хочу рассказать еще о полиции. Как мне кажется, это позволит кое-что понять в образе мышления жителей этой страны и взглянуть на них менее критично.

Мы ехали в Фао с инженером Срочинским и по дороге завернули на базар купить фруктов. Ставя машину у входа на базар, инженер Срочинский слегка задел крылом стоящий там грузовик. Царапина была столь незначительна, что хозяин или водитель грузовика скорее всего ее даже бы не заметил. Тем не менее Срочинский решил возместить ущерб или по крайней мере извиниться. Он вышел, чтобы отыскать водителя. Однако вместо него перед нами появился полицейский. Другой уже бегом пробирался между ларьками рынка. В одно мгновение нас окружила густая толпа. Она была настроена ничуть не враждебно. Многие добродушно улыбались, но общее возбуждение было совершенно непропорционально причине. Полицейские вырастали словно из-под земли. Один из них, с тросточкой под мышкой, удивительно верно усвоил пренебрежительные манеры британского офицера. Бедный инженер даже вспотел, доказывая всем этим представителям власти, что проще всего записать его регистрационный номер, — и дело будет улажено. Полицейские обсуждали это предложение, милостиво выслушивали мнение собравшихся, а время шло. Наконец, минут через двадцать, тот самый элегантный полицейский с тросточкой сел в машину и приказал нам ехать в районное отделение.

Последней нашей вылазкой из Басры была поездка за сорок километров к югу по шоссе, бегущему среди пальмовых плантаций и зарослей уже расцветших красных и белых олеандров. Проехали мы и участок пустыни, по которому в облаках нагретой вечерним солнцем пыли брели небольшие стада баранов.

Возвращались ночью, при призрачном свете луны. Теперь плантации казались лесом. Темнота скрыла истоптанную засохшую тину у подножий деревьев и бесчисленные сарифы и палатки, расположившиеся в их тени. В неуверенном дрожащем свете мерцающих у самой земли огоньков мелькали архаические фигуры. Кажется, здесь жили главным образом иракские граждане, выселенные из Кувейта. «Сидя на низких берегах вавилонских вод», подобно соплеменникам Авраама, они ждали перемены судьбы.

Нелегко нам было расставаться с нашими друзьями. Последние дни были заполнены взаимными визитами. Дети басрских поляков облазили каждый уголок «Ойцова» и знали наперечет всех членов экипажа. Каждый вечер кто-нибудь пил с новым приятелем «на брудершафт». Тем временем по течению Шатт-эль-Араба к нам подплыли баржи с льняным семенем.