В расцвете рыцарства. Тайна королевы Елисаветы

Он проехал, однако, более семи миль от города Клоуна, не найдя ни малейшего следа ее пребывания где-либо в деревушках, мимо которых он проезжал; он уже стал отчаиваться когда-либо настигнуть ее, как вдруг на повороте дороги наткнулся на нее и ее пажа; она сидела еще на лошади, а Френсис стоял перед нею в грязи и внимательно осматривал переднюю ногу ее лошади, с которой, очевидно, что-то случилось.

– Какая счастливая встреча, сударыня! – воскликнул Гель, и глаза его радостно засверкали от удовольствия видеть ее и знать, что она в безопасности.

– Вот как! – ответила она презрительно. – В таком случае пользуйтесь моим обществом, пока можете, так как я сейчас еду дальше.

– Я уверен в том, что вы сейчас же поедете дальше, – очень вежливо ответил Гель. – Я сам позаботился о том, чтобы вам было в чем ехать.

– О чем вы позаботились? – с удивлением спросила она.

– Дело в том, сударыня, что я решил отправить вас дальше под необходимым эскортом, так как иначе вы можете попасть в руки разбойников. И к тому же для меня также важно, что вы будете лишены, таким образом, возможности прибегнуть опять к посторонней помощи, как вы это сделали только что в Клоуне, даже если вы решили прекратить преследование и вернуться домой…

– Об этом не беспокойтесь, – заметила она коротко.

– Во всяком случае, если бы вы даже захотели это сделать, я не мог бы этого допустить как из-за вашей личной безопасности, так и по многим причинам, известным мне одному.

Говоря эти слова, Гель думал о том, что если она вернется и встретится с Барнетом, то может еще, пожалуй, рассказать ему подробно о его наружности и о случае в Клоуне, и тогда тот догадается, что его обманули, и бросит свое преследование раньше, чем это нужно для спасения Флитвуда.

– И поэтому, сударыня, – продолжал Гель, – я решил взять вас с собой.

– Взять меня с собой? – с удивлением переспросила Анна.

– Да, взять вас с собой как мою пленницу.

Она посмотрела на него в полном убеждении, что он сошел с ума.

– Я – ваша пленница? – воскликнула она. – Ни за что на свете!

– Да, вы – моя пленница на целых три дня, – ответил ей Гель как можно мягче. – Антоний, присмотри за пажом и за лошадью, а я поеду с этой дамой навстречу нашим людям. Сударыня, пожалуйста, поезжайте немного в сторону, в эти кусты. Мы подождем их лучше здесь.

– Мне и в голову не придет этого сделать! – воскликнула Анна, и глаза ее гневно сверкнули.

Гель подождал еще секунду, потом, ни слова не говоря, взял ее лошадь за повод и повел ее в том направлении, куда указывал. Она сидела спокойно и была так удивлена, что не могла сопротивляться, но взгляд ее, брошенный на Геля, мог бы испугать менее храброго человека, чем он. Гель остановился в кустах недалеко от дороги, так что им было слышно и видно все, что делалось на ней. Антоний, в свою очередь, легко обезоружил пажа, посадил его на лошадь и повел ее тоже за повод к тому месту, где находился Гель. Лицо Анны к этому времени приняло другое выражение; она, видимо, испугалась в первый раз в жизни и готова была соскочить с лошади и бежать пешком, только бы скрыться из виду, но, хорошо понимая, что это невозможно, она только тяжело вздохнула и осталась сидеть в своем седле.

– Вы не бойтесь, сударыня, – произнес Гель все так же мягко, – я не причиню вам ни малейшего вреда. Пока вы будете слушаться меня, никто не дотронется до вас пальцем, и, во всяком случае, что бы ни случилось, вы будете иметь дело только со мной, а я, как вы знаете, такой же дворянин, как и вы.

– Неужели вы решитесь прибегнуть к силе? – воскликнула она немного испуганно, глядя ему прямо в глаза.

– Если придется, то я прибегну, конечно, и к силе, – ответил он спокойно, не опуская перед нею глаз.

Он отвернулся и замолчал. Антоний стоял рядом с Френсисом. Все четверо стояли тихо и неподвижно, и наконец Анна спросила:

– Чего, собственно, мы ждем?

– Мы ждем моих людей, они должны подъехать сюда с экипажем, в котором вы и поедете.

Она с удивлением посмотрела на него, но ничего не ответила.

Наконец вдали послышался топот копыт и тяжелый стук колес огромной колымаги. Гель взял лошадь Анны за повод и выехал вместе с ней на дорогу как раз в ту минуту, когда на повороте показался экипаж, запряженный лошадьми разбойников, мирно шествовавших рядом с ним. Последние не без некоторого, конечно, любопытства внимательно осмотрели Анну. Гель приказал им остановиться, слез сам с лошади и подвел лошадь Анны к дверцам экипажа.

Колымага эта была из самых первобытных, так как экипажи вошли в употребление только за тридцать пять лет перед началом нашего рассказа. Она была без рессор, с огромными тяжелыми колесами и огромной крышкой, которая спускалась, как навес, над единственным отверстием, имевшимся в ней сбоку. Человека, сидевшего в ней, не было ни малейшей возможности увидеть. И если бы ему вздумалось кричать, то крики его были бы совершенно заглушены стуком колес и скрипом всей огромной, неудобной колымаги.