В ритме «бугги»

— Ну-ка, на! — отец снял гармонь и сунул кому-то из соседей. Тот тотчас подхватил залихватский мотив. — Ох, богатырь! Наша порода, бирюковская! — гордо сказал отец. — Ну, покажи внука-то!… — он осторожно поднял угол пеленки, закрывающий лицо…

Гармонь подавилась и тяжело выдохнула во всю ширину мехов. У отца вывалилась изо рта папироса. Заполошно ахнули в голос соседки. Медсестра на крыльце торопливо открыла склянку и смочила вату нашатырным спиртом…

Полина не двигаясь смотрела в глаза Мэлсу. Тот наконец очнулся, шагнул к ней, поцеловал, протянул руки к ребенку.

— Куда, руки-крюки! — оттолкнул его отец. — Уронишь еще на радостях! — он бережно взял младенца. — Спасибо, сестрички! — крикнул он. — А ты что затих? А ну, рвани меха, чтоб душа полетела!

Сосед, не попадая по кнопкам, заиграл снова.

Полина благодарно улыбнулась Мэлсу, прижалась к нему, и они пошли следом за отцом к машине…

Издалека, спрятавшись за углом дома, жадно следила за встречей мать Полины. Когда они поравнялись с ней, отпрянула за угол, привалилась спиной к стене и заплакала…

Чуваки уже толпились у Елисея. Они, как обычно, шумно поздоровались с Мэлсом.

— Мэл, когда Полли придет? — спросила Бетси.

— Признайся, чувак, — запер жену? — сказал Боб.

— Все вы такие, — сказала Бетси. — Сперва про любовь, а потом мордой в пеленки!

— Вот своего бэбика заведешь… — ответил Мэлс.

— Мэл, я согласна, — вкрадчиво сказала Бетси. — Только прямо сейчас, ладно?..

Подошел Нолик.

— Чуингам американский… — сообщил он в небеса, приоткрыв потертый портфель. — Пять рублей пластинка.

— За пять рублей сам жуй, Нолик!

— Настоящая же! — обиделся тот.

— А где наш рекрут? — отвернувшись от него, огляделся Мэлс.

В этот момент появился Дрын. Он издалека широким жестом снял кепку, шутовски приставил к свежей синюшной лысине ладонь и пошел строевым шагом.

— Обрили уже! — все восторженно захохотали, кинулись наперебой трогать колючую плешь.

— Руки мыли?.. — отбивался Дрын. Наконец вырвался, шмякнул кепку оземь и заорал, раскинув грабли во всю ширь: — Чуваки! Последний раз угощаю! За мной!!

Мэлс с парнями подняли его себе на плечи и торжественно понесли по Броду, распугивая зевак.

— Товарищи! — возвышаясь над улицей, орал Дрын. — Да здравствуют Советские вооруженные силы, самые вооруженные из всех вооруженных, надежный оплот, об пол и об лоб! Ура, товарищи!..

Нолик отошел в сторону. Вдруг выхватил наметанным взглядом безликого человека в сером пальто, приближающегося к нему в толпе. Он быстро повернулся и двинулся за стилягами. И тут же увидел еще одно серое пальто навстречу.

— Чувачок, подержи на секунду, — сунул он портфель в руки Бобу. — Я сейчас… — и юркнул в подворотню.

— Э-э… — успел только сказать тот. Неуверенно глянул вслед своим.

— Ты чего застрял? — крикнула Бетси.

— Сейчас догоню, — махнул Боб и остался стоять, озираясь по сторонам, дожидаясь Нолика.

Двое в сером схватили его за руки.

— Понятые, сюда! — они вырвали портфель и вытряхнули на асфальт содержимое.

— Это не мое… — начал было Боб.

Его тотчас, как гончие отбившегося от стаи волка, окружили плотным кольцом прохожие.

— Конечно, не его! В руках держит — не его!

— Я свидетель! Я все видел! Товарищи милиционеры, меня в свидетели запишите!

— Там тебя оденут по-человечески!

Боб растерянно смотрел на искаженные ненавистью лица вокруг…

…Милицейский «козлик» проехал мимо торжественной процессии стиляг. Боб замахал руками, заколотил в зарешеченное заднее окно. Потом бессильно привалился лбом к стеклу, глядя на друзей — исчезающий вдали цветной островок в одноцветной толпе…

Бетси запрыгнула в троллейбус, встала на задней площадке, опершись на поручень, тоскливо глядя в окно.

Вокруг нее в переполненном троллейбусе тотчас образовалось свободное пространство, пассажиры расступились, неприязненно разглядывая ее наряд.

— Вырядилась, как чучело огородное! — начала тетка с авоськами.

— Как совести-то хватает на улицу выходить! А еще девушка!

— Совсем бы уж юбку сняла! — вступил мужик. — Чего уж там прятать-то — и так все наружу!

Бетси перевела взгляд на него. Как обычно, загадочно улыбнулась, состроила глазки — и вдруг, как кошка, молча метнулась к нему и вцепилась когтями в лицо. Мужик заорал, пытаясь оторвать ее от себя, на задней площадке началась свалка, крик и женский визг.

Троллейбус резко затормозил, открылись двери, и два милиционера, расталкивая людей, ворвались в салон…

В комнате Мэлса на растянутых крест-накрест веревках сушились распашонки, посередине стоял манеж с погремушками.

Раздался ритмичный, синкопом стук в дверь. Мэлс открыл — и вдруг радостно заорал, раскинув руки. Фред переступил через порог, они орали на два голоса, глядя друг на друга смеющимися глазами, потом ритуально ударились кулаком, грудью и обнялись.

— Мэл, ты с ума сошел? — выглянула из второй комнаты Полина.

— Польза! Здравствуй, чувишка! — Фред бесцеремонно сгреб ее в охапку.

— Да тише ты, ребенок спит!.. — Полина расцеловалась с ним. — Давно приехал?

— Только чемоданы распаковал. Первый официальный визит… А тебе идет, — потрепал он ее по чуть отросшим волосам.