В ритме его сердца

— Полина, мы живём вместе, спим в одной постели и между нами не должно быть тайн. Я только так вижу и понимаю семейную жизнь, которую строят двое любящих людей. А ты скрыла от меня то, что касается тебя и продолжала бы молчать неизвестно, сколько, если бы… Что случилось, раз ты решила всё мне рассказать?

— Он вчера снова меня встретил в городе и опять домогался, предлагая жить с ним и уйти от тебя. Я не могла больше молчать. Мне тяжело. Прости меня, пожалуйста. Я знаю, что должна была сразу тебе всё рассказать, но я боялась. Я боялась. Боялась за тебя и за Алину. Он угрожал мне…

Ярослав смотрел на неё очень внимательно.

— Полина, ты одна решила всё за нас обоих. Ты всё додумала. Ты увидела, чтобы я сделал, если бы всё узнал. Забывая о том, что я в первую очередь здравомыслящий человек. И непременно, прежде чем что-то предпринять сотню раз подумал, реально осознавая, что за человек передо мной, который угрожает моей семье. Я знаю Ивлева, и знаю его власть в городе. Но поверь, и у такого влиятельного человека как он есть свои слабые места, и у меня в моём окружении есть люди, к которым бы я мог обратиться, чтобы добиться справедливости. И привлечь его к ответственности, за то, что он сделал с тобой на яхте. Ну а теперь, когда твои гематомы на теле прошли, когда не осталось никаких последних доказательств, что я могу предпринять? Только одно, защищать тебя от его открытого домогательства, которое может снова последовать.

Полина молчала, опустив голову.

— Ты не сделала лучше для нас своим молчанием. Ты сделала лучше для Ивлева. Он избежал наказания за преступление, которое совершил на яхте и теперь чувствует себя безнаказанно и ведёт себя ещё более дерзко, чем прежде. Но это не так страшно. Страшно то, что твоё молчание и нынешнее признание, к сожалению, запоздавшее во времени, рушит моё к тебе доверие и отношение.

Полина подняла голову, посмотрела на его отрешённый взгляд и заплакала.

— Ярослав, пожалуйста. Я знаю, что виновата, но…

Она дрожащей рукой коснулась его пальцев, нежно поглаживая его кожу.

Он убрал свою руку и резко поднялся с постели.

— Прости, пожалуйста, но я больше не хочу продолжать этот разговор.

Ярослав развернулся и направился к двери.

— Куда, ты? Ярослав, постой, пожалуйста.

Она поднялась с постели и направилась к нему, но он остановил её жестом своей руки.

— Полина, не надо. Я сегодня, лягу спать в гостиной на диване.

Он открыл дверь и поспешно вышел из комнаты.

Дягилева тяжело опустилась на постель и, закрыв лицо руками, громко заплакала, давая выплеск так долго тяготившим её душу эмоциям, которые, наконец, нашли выход, облегчая лишь на мгновение болевшее сердце. Но в реалии, ещё сильнее сковывающие его и угнетающие от осознания, что она сама своими собственными руками разрушила своё хрупкое и такое уязвимое женское счастье.

Утром Ярослав открыл глаза и увидел перед собой Полину. Она сидела на полу, поджав под себя босые ноги и положив голову на сложенные перед собой руки, крепко спала.

Он внимательно всмотрелся в её лицо, на покрасневшую кожу и припухшие веки, понимая наверняка, что она проплакала всю ночь. Пальцы невольно потянулись к её волосам, но на полпути рука замерла в воздухе и резко остановилась…

Он долго не спал накануне. Конечно, был зол на неё, за то, что решила за него всё сама. Это он уже в полном объёме получил в своей жизни в первом браке и не желал подобного повторения. Для него идеальная семья была всю жизнь перед глазами, в лице его родителей. Когда проблемы, которые приходили в дом, всегда решал отец, естественно всё обсуждая и проговаривая с мамой. Конечно, были и в их отношениях в первые совместные годы, прожитые вместе скандалы, размолвки, недопонимания. Но когда он осознанно начал воспринимать свою жизнь, уже не помнил публичных скандалов, выяснения отношений, громких ссор и длительного молчания между ними. Он готов был строить с Полиной свои отношения, потому что всем сердцем любил её и дочку и уже не представлял без них своего существования. Но без абсолютного доверия, для него не может быть настоящих чувств и семейных отношений.

Он погладил её по волосам и, придвинувшись ближе, осторожно коснулся губами кончика её носа. Просто обожал всегда её целовать незаметно, украдкой, пока она спала.

Полина пошевелилась и открыла глаза. Заметив его серьёзный взгляд перед собой, чуть подрагивающими пальцами подняла его ладонь с покрывала и прижала к себе, касаясь с нежностью губами его кожи.

— Прости меня, прости меня, Ярослав… — шептала она, не переставая.

— Ты почему спишь на полу?

— Я не могу спать без тебя в спальне.

Он поднялся, присел на месте и, посмотрев на её жалкое, умоляющее выражение лица, стремительно обхватил её руками и прижал к себе так крепко, насколько хватило сил в руках. Опустил голову, нежно прижимаясь губами к её макушке.

— Перестань извиняться. Хватит. Я понимаю, ты скрыла от меня случившееся, только из-за своих страхов и опасений за наше благополучие.

Он отстранился и посмотрел на неё. Полина согласно кивнула.