В русских и французских тюрьмах

Я мало знаком с французскими исправительными заведениеми и колониеми для малолетних преступников и мне приходилось слышать о них самые противоречивые отзывы. Так, некоторые говорили мне, что детей там обучают земледелию и, в общем, обращаются с ними довольно сносно, особенно, с тех пор как были сделаны некоторые реформы; но с другой стороны, мне приходилось слышать, что несколько лет тому назад в исправительной колонии в окрестностях Клэрво, лицо, которому дети были сданы в аренду государством, заставляло их работать через силу[50]

, и вообще обращалось с ними очень плохо. Во всяком случае, мне пришлось видеть в Лионской тюрьме изрядное количество мальчиков, – в большинстве случаев „неисправимых“ и беглецов из исправительных колоний, и деморализация, развивавшаяся среди этих детей, была поистине ужасна. Под игом грубых надзирателей, оставленные без всякого морализующего влияние, они становятся впоследствии постоянными обитателями тюрем и, достигнув старости, неизменно кончают свои дни в какой-нибудь центральной тюрьме, или же в Новой Каледонии. По единогласному свидетельству надзирателей и священника тюрьмы св. Павла, эти дети постоянно предаются известному пороку – в спальнях, в церкви, в двориках. Видя поражающее количество преступлений против нравственности, разбираемых ежегодно во французских судах, нужно помнить, поэтому, что само государство содержит в Лионе, да и в других тюрьмах, специальные рассадники этого рода преступлений. Вследствие этого, я серьезно советую тем, кто занимается выработкой планов для законного истребление рецидивистов в Новой Гвинее, прежде всего нанять на неделю-другую пистолю в Лионе и там пересмотреть заново свои нелепые планы

[51]

. Они убедятся тогда, что нельзя начинать реформу человеческого характера, когда он уже сформировался, и что действительная причина рецидивизма лежит в извращениех, рассадником которых являются тюрьмы, в роде Лионской. С моей же личной точки зрение, – запирать сотни мальчиков в такие очаги нравственной заразы, значит совершать преступление гораздо большее, чем какое бы то ни было из совершенных этими несчастными детьми.

Вообще, тюрьмы не учат людей честности и тюрьма св. Павла не представляет исключение из общего правила. Уроки честности, даваемые сверху, как увидят читатели, мало чем отличаются от тех понятий честности, которые господствуют внизу, в арестантской массе. Во французских тюрьмах практикуется две разные системы снабжение арестантов пищей, одеждой и прочим. В некоторых тюрьмах государство само является в роли подрядчика, снабжающего пищей, одеждой и теми вещами, которые арестант может приобретать на собственные деньги в тюремной лавочке (хлеб, сыр, мясо; вино и табак для подследственных; ножички, гребешки, щетки, фуфайки, бумагу и т. д.). В таком случае государство само удерживает известную часть (от 3/10 до 9/10) из заработка арестанта, получаемого им за работу в тюрьме, исполняемую по заказу государства или для частного подрядчика. Три-десятых этой заработной платы удерживается казной, если арестант находится в предварительном заключении; пять-десятых – если он осужден в первый раз, а 6/10, 7/10, 8/10 и 9/10, – если он подвергался уже тюремному заключению дважды, трижды и т. д.; но одна десятая заработной платы всегда оставляется для заключенного, сколько бы раз он уже ни отбывал наказание. В других тюрьмах снабжение арестантов предоставляется частному предпринимателю, который обязан доставлять все, согласно правилам. Подрядчик, в этом случае, получает вышеупомянутые доли заработной платы и, кроме того, государство платит ему несколько сантимов в день за каждого арестанта. Что же касается до тех заключенных, которые работают на частных заказчиков с воли (особенно искуссные сапожники, портные и писцы), то они обязаны платить тюремному подрядчику известное „выкупное“, большею частью один франк (сорок копеек) в день, – и таким образом освобождаются от обязательной тюремной работы[52].

Тюрьма св. Павла придерживается второй из указанных систем: в ней все доставляется тюремным подрядчиком, причем все доставляемые продукты бывают наихудшего качества. Подрядчик самым бессовестным образом грабит арестантов. Конечно, пища не так плоха, как она бывает в русских тюрьмах, но все же – в достаточной степени скверна, в особенности по сравнению с той, которую дают в Клэрво. Хлеб – очень низкого качества, а суп и каша (ratin) из вареного риса или бобов часто бывают отвратительны. В тюремной лавочке все дорого и скверно; в то время как администрация тюрьмы в Клэрво давала нам за 30 сантимов (12 копеек) кусок хорошего бифштекса с картофелем, в Лионской тюрьме мы платили вдвое за ломоть очень скверного вареного мяса, и так во всем.