В самое сердце

Я спрыгнула с лошади и недоверчиво приблизилась. Джоэль прижался щекой к груди Марка и что-то там выслушивал. Я же рассматривала лицо князя — всегда хмурящийся, серьезный, сейчас он выглядел умиротворенным и словно бы счастливым. И к собственному стыду, именно это более всего возмущало меня. Мое горе не позволяло быть ему счастливым, когда я осталась одна.

— Он жив? Жив?

— Нет, но думаю, умер не сразу. Давай руку.

Я встала на колени рядом с Джоэлем.

— Чего ты хочешь?

— У нас есть время до конца затмения. Мало кто знает, думаю, что только несколько человек в мире, но есть еще одна легенда. Даже не легенда, я бы сказал, а небольшое пророчество, которое гласит, что потомки дэвов разрешат спор ценой своей жизни. Некому давать ответ, людям некому поклоняться — все останутся мертвы. Первые дэвы — потому что всесильны, но не бессмертны, а их потомки — потому что самоуверенны и тщеславны.

— Потому Марк не верил, что выживет. Но в чем же тогда смысл?

— А нет смысла, Оливия. В смерти вообще нет смысла. Но есть в пророчестве и последние слова, которые мы не могли разгадать — озарение пришло только сейчас. Человек должен решить, кто из дэвов достоин, и тогда сила его даст жизнь. Ты — защитник, Оливия. Ты можешь лечить людей.

Я похолодела от ужаса. Не из-за того, что придется делиться магией, а из-за того, что я ничего не умею. Не успела научиться.

— Джоэль, но я не умею!

— Зато умею я. Пусти меня в сознание. Разреши управлять тобой. Мне нужно только разрешение, и я умножу твою силу. Ценой своей.

— Да я даю его тебе, конечно! Спаси Марка, спаси его, пожалуйста.

Джоэль даже не двинулся, лишь протянул руку, касаясь моей щеки. Глаза его были такие грустные, что я даже засомневалась, действительно ли он знает, что говорит. Луна двигалась, открывая все больше места солнцу, и время утекало, как темнота из этого мира. От света скрывались звезды, и я вдруг почувствовала в себе кого-то. Этот кто-то хозяйничал, не ущемляя причем меня, и перед моими глазами проявились солнечные потоки, плывущие в воздухе, в теле Джоэля, Марка да даже в моем.

У Марка они почти угасли — слабые, серые, они едва заискрились, когда я, ведомая Джоэлем, прикоснулась к княжеской руке. Поразительно, но теперь мне или все же тому, кто попал в мое сознание, было известно, что нужно делать.

— Ты видишь? Силу нужно направить в самое сердце.

И я отправила жизнь свою, силу свою в Марка, и потоки светились — слабо, но это был настоящий свет, говорящий о том, что князь жив.

Не знаю, как долго это продолжалось, но Марк в первый раз вздохнул в последнее мгновение затмения, а я в этот же миг в последний раз почувствовала в сознании Джоэля. Князь приоткрыл глаза, на лицо его, бледное и умиротворенное, возвращались загар и желание хмуриться по поводу и без. Джоэль со стоном упал на землю, и я увидела, что у него из носа идет кровь. Но волновал меня сейчас только князь.

— Марк, — я не выдержала и разрыдалась. — Ты жив, жив!

— Не понимаю, как так получилось, — Марк привлек меня к своей груди.

— Как обычно, — пробурчал Джоэль. — Я бы удивился, если бы ты сразу все понял.

— Джоэль! — не вытерпела я и наябедничала Марку. — Это все он, он тебя спас. Я бы просто рыдала на твоем теле. А он показал, что нужно делать, чтобы ты ожил.

— Так вот что значили те строки из легенды. Оливия, у тебя теперь не будет магии.

Я прислушалась к себе и удивленно уставилась на Марка.

— Но она есть, я чувствую. Вот, посмотри, у меня царапина, я ее вылечу.

— Не может быть, — Марк нахмурился и приподнял голову. — Как такое возможно?

— У меня теперь нет магии, — Джоэль беззлобно пнул князя. — Весь выгорел, пока Оливией руководил изнутри. Ты мне теперь должен, понял?

— Обойдешься, — Марк опять опустил голову на землю. Я уткнулась ему в грудь и счастливо улыбнулась. — Я тебя еще за предательство не простил. Теперь мы квиты.

Мы лежали на израненной земле, покрытой кровью дэвов, и смеялись. Может быть, невпопад, но напряжение этого ужасного дня подействовало на нас именно таким образом.

* * *

В библиотеку я зашла утром следующего дня, когда мы проводили императора со своей свитой. Николо был за стойкой и моему появлению порадовался.

— О, мисс Росс, или вас уже можно называть леди Рафт?

— Нет, — я присела на кресло и кивнула Николо, чтобы он сел напротив. Библиотекарь послушался. — Мы перенесли церемонию на месяц, чтобы дождаться прибытия моих родных. Я собираюсь уговорить их переселиться в Гельсинорс навсегда.

— О, им разрешили покинуть континет?

— Да, императору ничего более не оставалось. Он теперь знает, что лорд Рафт — дэв, так что согласился и на снижение налогов, и на нашу свадьбу с Марком. Думаю, ему придется согласиться и на другие условия Гельсинорса, потому Радон и сбежал в столицу. Постойте, а вы откуда знаете?

Николо загадочно улыбнулся и промолчал, а я вытаращила глаза, когда меня озарила по-настоящему безумная догадка.

— Вы видите будущее?

— Видел когда-то. Простите, мисс Росс, просто я так долго живу, что уже путаю настоящее, прошлое и будущее. Знаете, с каждым днем их все сложнее отличать.