В самое сердце

– Ты не врач, чтобы делать такие прогнозы. Лучше заткнись, пока я не набил тебе морду, – уже тише и менее агрессивно отвечаю я. Стив не понимает. Он привык меня видеть другим. Я и сам привык себя видеть другим. Этот новый Майкл безумен и непредсказуем, но мне придётся принять себя таким, научиться жить дальше и понимать себя. Контролировать.

– Ясно одно – здесь тебе делать больше нечего, – миролюбиво произносит Стивен. – Езжай домой. У тебя там до сих пор Роман под арестом. Ты решил, что делать будешь с ним?

– Я, вообще, про него забыл, – я недоуменно смотрю на Стива, в голове проясняется. – Черт, поеду. Ты прав. Нужно заставить его говорить. Пусть он свяжется с этим ублюдком Ронски и достанет мне адрес, где держат Дашу. Бл*дь, как я сразу не подумал?

– Карту ее не забудь, – Стив сунул мне в руки потрепанную папку. История болезни Даши, которую выслали из клиники в Израиле.

– Да, спасибо. Я поехал.

– В офис ждать тебя?

– Не знаю, позвоню, – отмахнулся я, выбегая из больницы.

– Домой, – небрежно бросаю я водителю и охраннику в одном лице.

Стоило оказаться в тишине салона, я чувствую, как дикая усталость и сонливость наваливаются на меня. Я пропах больницей. Принять бы душ и лечь спать. Хотя бы на час, другой. Но я должен сначала поговорить со Смирновым. Это мой последний шанс выяснить правду и местоположение Даши.

Рома в отличии от меня регулярно ел и спал в эти тяжелые дни. Смотрел телевизор и болтался по комнате взад-вперед. Ни на что не жаловался и вел себя примерно. Об этом докладывали сотрудники службы безопасности, которые стерегли его, как зеницу ока.

Когда передо мной распахнул дверь «темницы» один из охранников, я прошу его не присутствовать при разговоре и оставить нас наедине. Рома лежит на кровати и читает. Увидев меня, он встает, взирая на меня с презрением. Когда-то этот человек был моим другом. Я доверял ему. Он бывал в моем доме чаще, чем Стив. Чем другие друзья и коллеги. И я всегда уважал его ум и рассудительность и силу воли. Черт, в университете он был лучшим. Мегамозг. Циклоп.

Я с облегчением замечаю, что синяки на его лице начинают потихоньку сходить. Я не просил, чтобы его били, и уволил тех, кто это сделал, но он вряд ли оценит этот мой жест.

– Плохо выглядишь, – заявляет мне человек, чей правый глаз открыт только наполовину. Я пожимаю плечами и сажусь в кресло, чувствуя слабость и легкое головокружение.

– Не спал несколько дней. У меня проблемы, знаешь ли. – сообщаю я, разглядывая предателя с особым пристрастием. – Не знаешь, кому я дорогу перешел?

– Многим, Майкл. – исподлобья смотрит на меня Смирнов. – Пришел пожаловаться? Или есть конкретные требования? Ты собираешься меня убить, посадить, отпустить?

– А ты сам чего ожидаешь? – сложив ладони, спрашиваю я. – У меня к тебе только один вопрос. Нет, два. Первый – что я тебе сделал? Мне казалось, что мы друзья. Не помню, чтобы чем-то обидел тебя.

– Мне похер на тебя, Майкл, – грубо бросает Роман. – Я хочу, чтобы грязный бизнес Гетти рухнул. Чтобы камня на камне не осталось от той империи, что он создал на чужих костях. А ты просто попал под раздачу, Майкл. Глупый самовлюбленный золотой мальчик, который с детства получал все, что хочет. Он же тебя тоже сделал, этот старый извращенец. Это не я разрушил твою жизнь, а сукин сын Алан Гетти с того света шлет свой горячий привет. – Роман выплевывает слово за словом, глаза горят, как у безумца, а я тщетно пытаюсь понять, о чем он толкует. Какие кости? И что за счеты с Гетти?

– Это все из-за Лили? – решился предположить я. Смирнов фыркнул, окинув меня презирающим взглядом и сел на край кровати.

– Анастасия причастна. Спорить не буду, – произнес он, глядя на меня с прищуром. – Для тебя станет откровением, но мы были с ней знакомы до того, как я увидел узнал ее, как Лили в твоей гостиной. Мы выросли в одном интернате. В России.

Я напрягся, уставившись на Смирнова, который сделал театральную паузу и тоже изучал мою реакцию.

– Мы почти не общались, пока росли. Я был гораздо старше, она еще маленькой девочкой, но сразу узнал ее, – Рома снова замолчал, опуская взгляд на свои сжатые в кулаки руки. – Мы оказались жертвами обстоятельств. Оба. Я хотел ей помочь, но у меня не было достаточно сил и возможностей. А у тебя были, но ты ничего не сделал.

– Я не верю в такие совпадения, – задумчиво произношу я, переваривая только что полученную информацию. Рома горько усмехается.

– И правильно делаешь. Мы с Настей попали на конвейер, по которому твой дядя поставлял себе и своим единомышленникам рабов для утех.

Он не смотрит на меня, но я вижу адскую напряженность его лица, втянувшиеся скулы, заострившиеся черты и ожесточенность в каждом слове.