В шаге от вечности

«Ну а ты как хотел? — подумал Синохара, привычно обращаясь к себе во втором лице. — Самка — это живой биологический анализатор, чувствительный к патологиям. Ведь им надо выбрать лучший генетически материал и забраковать дефектный. Конечно, она врет, что ее оттолкнуло насилие. Они это любят! Это признак силы. Но даже твоя попытка стать хищником не смогла обмануть. Потому что они чувствуют, кто ты внутри. Как говорил один гуру, альтруизм выдает в мужчине неудачника. Настоящий брутальный альфа ничего не делает для других и ставит всегда на первое место себя. Потому что он ценный эволюционный ресурс. И именно поэтому вокруг него всегда полно самок».

Чушь, конечно. Этология для «чайников» от сектантов коучинга, которые имеют профит, окучивая неофитов на своих курсах. Толстых или тощих неудачников, живущих с родителями. Но доля истины в этой куче информационного мусора есть. Выбор, который делают хоть женщины, хоть мужчины — иррационален и инстинктивен.

Ему не хотелось становиться таким. Хотелось следовать по пути разума. Но реальность раз за разом доказывала неприятную правду. За животное, даже свинское поведение всегда награждали, а за человеческое, разумное били по голове или как минимум игнорировали.

«А может, она врет? — накручивал он себя. — Может, не в свободе дело и не в котах? А просто она чпокается с садовником Мохаммедом или Альфонсо на своей огромной кровати в спальне? Нищим, который её в грош не ставит и не умеет связать двух слов. Но все равно ей нужен. Потому что от него пахнет сильным здоровым зверем. Вдруг феромоны все-таки работают? А тебе она вешает лапшу на уши, потому что у тебя фенотип и запах лузера. Сколько бы человек ты не отправил на тот свет с помощью машин».

Нет, он никогда не смог бы причинить ей зло… или даже просто боль, настоящую. Но злость была реальной, и ее хватило бы, чтоб вскипятить воду в столитровом котле. Нужно было срочно дать ей выход.

Проходя к воротам, Синохара воткнул в мягкую землю клумбы двух бумажных журавликов, которых смастерил по всем правилам икебаны, но в последний момент передумал дарить. Понял, что это глупо.

Своим кибернетическим пальцем нагрел две жалкие фигурки до температуры воспламенения бумаги, глядя, как они чернеют. Понадобилось меньше, чем 451 по Фаренгейту. А потом они вспыхнули.

Смотрел, как они корчатся в огне, разворачиваясь. В глаза бросились написанные на внутренней стороне иероглифы, которые никто не прочтет. Стоял до тех пор, пока от них не остался один пепел, который развеял налетевший порыв ветра. Пепел выпадет где-то в канале, и будет унесен в Темзу. А значит, в море. Хороший символизм.

Устроенный им крохотный пожар отражался в каналах Ислингтона. И тут же прилетел маленький пожарный дрон. Видимо его «гнездо» было совсем рядом в переулке. Он был похож на толстого надоедливого шмеля, стрекотал пропеллером, светил оранжевым сигналом и издавал пронзительные трели. Набирал воду прямо в канале… и улетел, увидев, что возгорание уже исчезло.

Гарольду хотелось отвесить ему тычка и посмотреть, как он упадет в воду. Но это уже порча муниципального имущества.

Он смотрел на рябь на зеленоватой воде медленно текущего Риджентс-канала.

Ехавший по набережной моноциклист — высоченный скандинав в вязанной кофте с норвежским узором и с бородой, которая снова входила в моду в этом сезоне — шарахнулся в сторону, увидев огонь. Но, глядя на открытую спокойную улыбку Гарольда, перевел дух и выровнял ход аппарата.

— Перформанс? — догадался ездок. — Хэппенинг? Модерн-арт? Или вандализм?

— Концептуальное искусство, — Гарольд кивнул. — Созидание в разрушении.

И пошел прочь.

А «скандинав» еще какое-то время смотрел на кружащийся пепел и думал о чем-то своем, скандинавском.

Если бы кто-то более внимательный увидел Гарольда в эту секунду, он понял бы, что перформансом тут не пахнет. Лицо его выражало первобытную ненависть, которая клокотала, как вода в котле. Никогда ни в школе, ни в коллективе на работе, ни в Корпусе, ни на войне он так сильно не ненавидел. До скрипа зубов. Подавленный рев, вой зверя вырвался наружу. «Она врет. Пудрит тебе мозги. У нее кто-то есть, и она считает его лучше тебя. Ты лузер, хи-хи-хи. Тебя оставили без пирога. Ничего личного, приятель. Просто механизмы отбора».

Инстинкт, привет из первобытности, вооруженный современными знаниями советовал ему взломать базу данных Корпуса, вычислить конкурента (раз уж это не Макс), узнать его местонахождение, убить и (опционально) съесть его сердце. И тогда самка, конечно, достанется ему. Жаль, что в современном мире вопросы так не решаются.

И хорошо, что хватило ума не предложить ей «хотя бы» искусственное вынашивание. Мол, если уж не можем быть вместе как люди, то хотя бы внутри бездушного прибора. Ха-ха.

Надо остыть, чтоб действительно не сделать что-нибудь ужасное. Полчаса он просто сидел на скамейке в парке. Colebrooke Row Gardens — подсказала подсказка. Публичный бесплатный парк. Бесплатный даже для неграждан.