В шаге от вечности

Австралояпонец уже собирался надеть на подозреваемого магнитные наручники лично, когда тот вдруг заговорил.

— Я хочу сделать… предложение. Прежде чем что-то отправлять своим… наверх. Выслушай его, Гарольд. Подумай, тем ли ты служишь.

Ага! Начал юлить — значит, чувствует свою слабость. Значит, сломается.

Синохара почувствовал себя, как охотник, на прицел к которому попала ценная дичь. Как гончая, взявшая след. Как должен был чувствовать себя подводник прошлого, собирающийся потопить неподвижный и поврежденный линкор.

Вот это рыба! Это просто не форель или лосось. Это… может, и не кит Моби Дик, но точно хемингуэйевский марлин. И он ее почти выловил. Лично, один. Вот теперь-то его наконец-то поднимут на следующую ступеньку. А может и на две.

«Сейчас он меня будет агитировать. Попрекать тем, что я служу монстрам и кровососам. Как наивно и предсказуемо. Сколько раз уже такое было… так делают и девчонки-малолетки, которых ухажер-радикал склонил пронести в сумочке оружие, и седовласые профессорки истории, на старости надевшие хиджаб, которых уличили в вербовке террористов. Так делают иногда — редко — и матерые боевики из пустыни, думающие, что следователь, в чистом костюме, аккуратный, не спавший в хижине или пещере — тряпка и слабак. И никому не помогло. Они бы еще дрона попытались разжалобить».

Но, дьявольщина… Почему не получается никому ничего отправить? Даже запроса на соединение. Где связь? И на прием, и на передачу. И обычная сеть, что еще можно объяснить, и закрытые каналы Корпуса и СПБ, и даже стандартные радиочастоты… все будто умерло. Что, почтовым голубем отправлять?

Чувствуя мандраж, Гарольд поторопился все-таки надеть на него устройство. Метнул к нему две пары автонаручников. Мэйвезер не сопротивлялся, протянув руки с пухлыми ладонями и толстенными запястьями. Устройства сковали ему руки, а потом и ноги. Так-то лучше.

Наручники могли принять любую форму, и налезли бы даже на гориллу. Обезопасив себя таким образом, австралояпонец усилил давление в устройствах, и рывком усадил потерявшего равновесие задержанного на диван. Зубы у толстяка клацнули, но он никак не подал виду, что ему больно.

А роботы все еще были недоступны. Синохара проверил. Они с подследственным все еще были один на один. И это его напрягало. Он хотел заглянуть в соседнюю комнату, но не хотел выпускать подозреваемого из поля зрения даже на секунду.

К тому же он опасался, что с роботами, его роботами, тысячу раз невзламываемыми… что-то не так. Хоть и выглядел Джо абсолютным рохлей. Взгляд у него бегал. И оружия у него не было. Проверено дважды.

Ну и дурак. Понял, что раскрыт, но пошел к спецслужбисту безоружным, не взяв даже пистолета. Хотя это ему бы не помогло.

— Ты похож на наших, — сказал американец. — И этого не изменит даже то, что они перепаяли в твоей голове.

Ого. Даже про операцию ему было известно. Или сказал наугад?

— В сети есть вирка, — продолжал мятежник. — «Сад расходящихся дорожек». Это точнее, чем любые тесты, они не дают объективной картины.

— Какая еще к хренам вирка? — Синохара почувствовал укол разочарования. И подступающее бешенство. — Мы что, в игрушки играем?

Рыба пыталась сорваться. И тоже предсказуемо. Он не раз видел в своей оперативной практике прием «косить под дурачка». И это тоже не помогало задержанным. Всех их раскалывали.

— Каких еще в задницу «ваших»? — произнес он с металлом в голосе. — Бодипозитивных толстяков? Я не из них. И уж тем более я не левый террорист. И мы с вами не шутки шутим. Отвечайте на вопросы или придется применить спецсредства. Могу начать с «белого шума». Или «безопасной боли». А уже потом в карцере устроим и сенсорную депривацию, и лишение сна.

Но Джошуа будто не слышал его, не воспринимал его угроз.

— Ты на самой границе. Они считают тебя своим. И это хорошо. Ты закрытый, но это наполовину эффект культуры. Но кроме культуры… есть еще нейрофизиология. То, что не подделать.

Синохара слегка опешил. Попытался освежить свои знания по психологии. Если этот Джо действительно аспи, то от сильного стресса он мог испытать мелтдаун, выгорание, уход в себя. Да что говорить про аспи! Некоторые подследственные, кристально здоровые, от шока, что их раскрыли и начинают допрашивать, еще и не такое городили. Под себя мочились от страха, дату рождения забывали.

Но это не похоже на шок. Как раз страха в глазах Мэйвезера он не видел. Тот выглядел как ребенок, обиженный, растерянный оттого, что что-то пошло не так. Но не испуганный. Будто для него это все было не более чем игрой.

Его манера мало была похожа и на поведение шизофреника. Все это больше смахивало на притворство и издевательство. Как такой человек мог пройти аттестационные процедуры для офицеров Корпуса?

А роботы в соседней комнате не реагировали на команды. Но были все еще в рабочем, боевом режиме. Похоже, ребелы все-таки применили здесь… с помощью своего агента или независимо от него — какое-то свое супероружие. Но ничего. Даже один — оперативник СПБ — серьезная боевая единица.