В шаге от вечности

Пока она отдыхала, Гарольд курсировал между своим креслом, шкафчиком с инструментами и большой дырой, которую он проделал в одной из переборок. Она знало, что это покрытие из обычного пластика было декоративным. Теплоизоляцию он не тронул. В этом простенке он исчезал иногда по плечи, а иногда целиком, что-то там колдуя с корабельными техническими коммуникациями, которые даже не предназначались для ремонта силами экипажа. Во всяком случае, дрон ничем ему помочь не мог и стоял в стороне, потупив «взор». Похоже, австралояпонец его временно выключил.

Иногда ее спутник возвращался оттуда, неся как трофей нечто среднее между трубками и проводами. То и дело она отмечала боковым зрением быстрые движения его пальца-манипулятора, и каждый раз чувствовала неприятный холодок, когда эта штука разворачивалась в воздухе довольно близко от ее кресла. Похоже, он прямо тут в кабине вырезал, наплавлял, делал трехмерные слепки как 3Д-принтер, отмерял, резал и соединял воедино… Его мастерство могло бы вызвать комплекс неполноценности, но она подозревала, что во всем флоте далеко не каждый кадровый астронавт был способен на такое. Про нее и говорить нечего.

«А не угробит ли он нас?».

Но его труды дали свой результат. Видимо капитан немного оптимизировал подачу энергии. На время в кабине отключились все приборы, и стало темно. Но система регенерации воздуха работала теперь как надо. Это она поняла по тому, что вскоре прошло ощущение тяжести дыхания и сдавленности в груди, которое накатывало на нее десять минут назад. Через пару минут и свет зажегся.

— Спасательный челнок сможет достигнуть нас через несколько суток, — снова заговорил японец. — Процедура спасения астронавтов из дрейфующих кораблей на земной орбите отработана хорошо. Если продержимся, останемся живы. Я попытаюсь наладить связь. Повреждена приемная антенна, но, думаю, смогу изготовить замену. Просто до этого были более неотложные дела. Разделим обязанности. Я займусь связью, а ты нашим выживанием. Я сделал все, что касается «железа», но нужно двадцать четыре часа в сутки следить за его работой. Этим ты и займешься. Естественно, пока спишь, я тебя заменю.

Эшли кивнула. Его безапелляционный тон в другое время уже надоел бы ей, но сейчас она слушала его сосредоточенно.

— Мы ведь сделали все, что могли, Гарольд? — вдруг спросила она.

— Конечно. Разве что не пожертвовали собой. Был бы я один… я бы еще подумал. Была у меня одна идея… Но тебе я приказывать умирать не имею права. Приказывать рисковать — имею. Это мы и сделали. А гарантированно погибать — нет. За такой приказ отдают под трибунал.

— А ты сам что, стал бы камикадзе? Обогнал бы его и протаранил корпусом? Если бы были движки и время набрать разгон.

— Этого недоделанного «бин Ладена»? — японец опять слегка улыбнулся. — Хотя, скорее «Мохаммеда Атту». Ну да, протаранил бы. Почему нет? Подумай, насколько моя жизнь стоит меньше, чем многие жизни и благополучие всего земного шара.

Кто такой Осама бин Ладен — Эшли знала, потому что события 11-го сентября 2001 года в школах Британии изучали довольно подробно. Кто такой Мохаммед Атта, она не помнила, но догадалась, что это один из террористов, сообщников этого саудовского миллионера, организовавшего атаки на Башни-близнецы в Нью-Йорке и Пентагон.

— Но я не хочу умирать, — продолжал японец. — И собираюсь вернуться к моим аквариумным рыбкам. Они без меня пропадут. А ты должна вернуться живой к Максу. Как там он, кстати?

Эшли была рада, что в темноте при свете аварийного освещения нельзя было понять, изменилось ли ее лицо. А оно еще как изменилось. Исказилось, как от зубной боли. Впрочем, боль была несильной, а рана — почти зажившей.

В ее профиле не было данных о личном статусе, поэтому он и не мог знать, что они с Максом давно не вместе. Поэтому она ответила не сразу.

— Не знаю. Мы несколько лет не общались, — наконец, выговорила женщина.

И, конечно, у японца хватило тактичности не расспрашивать дальше.

Гарольд снова углубился в манипуляции с коммуникационным блоком, которые казались Эшли странным шаманством или священнодействием. Хотя у нее всегда были высокие баллы по техническим дисциплинам.

— «Наблюдатель-7», «Наблюдатель-7» говорит центр управления базы Рамштайн, — наконец, прорезал тишину знакомый голос одного из диспетчеров Башни.

Эшли вспомнила его. Его звали Мартин Гатц, и это был полноватый рыхлый, похожий на штрудель, немец из Дрездена. Сторонник бодипозитивизма и веганства, который пытался и ее обратить в свою веру. Мол, как она может жить, когда из-за нее погибают живые существа?

«А как он мог так растолстеть на соевых бобах и шпинате?». Эшли не знала. Наверно, что-то с обменом веществ. Она даже не знала, кем он себя считает и кого предпочитает в жизни. Вроде бы был не женат. Но люди такого типажа мало кого привлекают.

Потом связь снова пропала на полуслове. Корабль словно издевалась над ними. Видимо, включение коммуникационной системы вызвало перегрузку, и пришлось снова обесточивать лишнее оборудование.