В широком прокате

– Не для того, чтобы унизить. Просто я понимаю твои чувства лучше, чем тебе кажется. Однажды я и сама сделала такой же выбор. И самое жуткое во всём этом, что ни ты, ни я не считаем, что поступили неправильно. Мы должны сожалеть о содеянном. Но мы ни капли не раскаиваемся, и чувствуем вину только за отсутствие этого раскаяния.

В первые секунды осознание того, что нас с Сандрой Смит объединяла одна и та же боль, обожгло изнутри. Но, когда она промолвила:

– Только знаешь, иногда чтобы остаться собой, нужно повести себя вопреки тому, что правильно, – я ощутила некое подобие облегчения. Хоть это и не было ответом на вопрос, который несколько лет не давал мне покоя, всё же я словно стала на шаг дальше от угрызений совести.

Я и не заметила, как обняла человека, которого в этом месте больше всех не переносила.

– Какого чёрта! – внезапный вопль Джен гулко разнёсся по кабинету. Повернув голову к выходу, я обнаружила там без стука вошедшую подругу. Она смотрела на меня так, как смотрит муж, застукавший жену с любовником. Не успела я и рта раскрыть, как Питерс, оскорблённо хлопнув дверью, выскочила наружу.

Я понеслась ей вдогонку.

Мне пришлось задержаться на несколько секунд возле Пола и Макса, чтобы быстро выпалить «всё плохо» на их «ну, как?», и эта заминка помогла Джен уйти из медчасти в неизвестном направлении. Она буквально исчезла в запутанной сети помещений.

Подруга не вернулась ни к себе в комнату, ни ко мне. Поняв, что проще будет подождать её в номере, чем блуждать в чертогах бункера, я, всё ещё чувствуя слабость, прилегла на её незаправленную кровать.

По селектору объявили завтрак, но мне было не до еды, и я продолжила подстерегать Питерс.

Она явилась довольно скоро, поняв, что всё равно в этом месте ей никуда от меня не деться.

– Ты ведёшь себя как ребёнок, – накинулась я на блондинку, едва та переступила порог.

– Правда? Это ты себя со стороны не видела, – её лицо исказила злоба. – Грант, чем ты думаешь, скажи мне? Они все похитители. Они убили нас для наших близких. А ты секретничаешь с самой главной из них и плачешься ей в плечо, зная, что она легко может быть полоумным Заказчиком.

– Серьёзно? Мы действительно ссоримся из-за того, что ты ревнуешь меня к Смит?

– Я не ревную. Меня бесит, что у тебя начинается «стокгольмский синдром». Скоро ты станешь заступаться за них и оправдывать наше похищение. А этот мексиканский охранник – сколько времени ты с ним проводишь? Думаешь, вы с ним друзья? Ты понятия не имеешь, кто он такой.

– Может, отключишь уже свою паранойю, которую я не хочу даже комментировать из-за её глупости, и спросишь наконец, беременна я или нет?

– А мне и спрашивать не надо. Раз она тебя утешает, значит, дело плохо. Так вот иди и продолжай обсуждать это со своей новой подругой. Пусть она и дальше расхлёбывает твои неприятности.

Питерс широко распахнула дверь и, скрестив руки, выжидательно на меня посмотрела.

– Ты совсем свихнулась, Питерс? – взбунтовалась я. – В момент, когда мне больше всего нужна твоя поддержка, ты отворачиваешься?

– Нет, ты первая от меня отказалась.

– Не говори ерунды. Мы – это всё, что у нас есть в этом плену, – я взяла её за плечи. – Пожалуйста, успокойся. Никто не пытается меня у тебя забрать.

– Ты не слышишь, что я говорю. Дело не в борьбе за твоё внимание. А в том, что они все виновны. Для меня они все преступники, потому что согласились помогать преступнику.

– По-твоему, выходит, и я теперь на их стороне?

– Нет, но такими темпами в два счёта заслужишь право носить чёрную форму.

Издевательский тон, которым она произнесла последнюю фразу, хлыстом ударил по мне.

– Пошла ты, – уходя, бросила я. – Сама справлюсь.

Глава 9

Но, признаться, я не особо торопилась что-то решать со своим положением.

По большей части, я валялась в постели, чувствуя себя жалкой из-за недомогания и гнетущих мыслей. Мне не хотелось даже прикасаться к еде, но и то немногое, что удавалось съесть, быстро выходило обратно.

Кроме тошноты, мучила тянущая боль в разбухшей груди, а внизу живота ощущался странный дискомфорт, которого я не помнила в прошлую свою беременность.

Поменьше выходить из номера я старалась ещё и из-за своего нездорового вида, который вызывал нежелательные подозрения у других заложников. Некоторые из них ограничивались сочувственными взглядами, а некоторые считали своим долгом полюбопытствовать, всё ли у меня в порядке. Информировать коллег о своём положении точно не входило в мои планы, поэтому я оправдывалась обычным «немного простыла, должно быть, из-за кондиционера». Хотя, думаю, кое-кто мог и догадаться об истинных причинах подобного нездоровья.

В те дни меня не занимало то, как обстоят дела со сценарием у Андерсон, или, к примеру, какие настроения преобладают в среде пленников, или что говорят о нас в новостях. Я была одержима поиском ответа всего на один вопрос: прерывать ли несвоевременную беременность?