В смертельном трансе

Отчетливая пауза, затем он пробормотал: «Что?..» — затем опять тишина, и я решил не идти дальше, чтобы не спугнуть их. Остановился на полпути через вестибюль, недалеко от широкой арки, ведущей в гостиную.

— Мэдди, о чем мы говорим? Что это означает?

— Полагаю, ты знаешь.

— Я приехал тебя навестить, а не разгадывать загадки.

— Ну, поехали… — Мэдди говорила медленно, низким голосом, и было слышно, что она с трудом сдерживает себя. — Я так тебя любила…

— Я тоже тебя любил, ты же знаешь.

— А почему ни разу не пришел в больницу? Почему уехал из Чикаго и даже не сказал «до свиданья»?

Он заколебался — начал было говорить, замолчал, потом все-таки выговорил:

— Это длинная история, так вышло… Предложили великолепную работу. Пожалуйста… Прости меня.

Мэдди внезапно завопила:

— Прекрати к черту идиотскую чепуху, подонок! Я знаю, почему ты уехал! Знаю, кого ты трахал!

Шорох, движение, словно кто-то встает.

— Сидеть, или башку отстрелю! — взвизгнула Мэдди.

— Мэдди…

Удар. Громовой взрыв. Выпалили из револьвера поперек гостиной — пуля ударила в стену недалеко от меня.

— Не проверяй меня! — крикнула моя непреклонная сестра. — Я знаю, где ты, и точно! Двинешься — буду стрелять. Не достану первой пулей, достану следующей!

— Хорошо, хорошо, договорились. Я сижу в кресле, не из-за чего волноваться, — увещевал вкрадчивый и профессионально успокоительный голос.

— Ты крутил все время с пациенткой? — прокричала Мэдди. — Когда мы были вместе, так?

— Мэдди, пожалуйста…

— Эта пуля пойдет в потолок над твоей головой! — Еще один громовый удар, и Мэдди быстро спросила: — Ну, правда?

Судя по его дрожащему голосу, пуля попала в потолок и, по-видимому, осыпала его штукатуркой. Он бормотал:

— Да, правда. Я знаю, это запрещено. Но так вышло. Потом я встретил тебя, и…

— Вот почему ты так быстро уехал. Я этого не знала. Никто не сказал. Не знаю, входило это в ваше соглашение — что они будут молчать — или у коллег не хватило потрохов рассказать об этом мне. Но из-за этого ты уехал так быстро, верно, Эд?

— Да, мне обещали, что, если я уеду из штата, дело замнут.

Я пока подошел к самой гостиной и замер, сжимая в руке кий. Вот теперь все отменно ясно. Мэдди и Эд Доусон. Два психотерапевта. Работали в одной клинике, в центре Чикаго. Это он — великая любовь моей сестры. Господин «Чудо Господне» обернулся дрянью.

— Верно, — сказала Мэдди. — Я ничего не знала до вчерашнего вечера. Позвонила Бонни, помнишь ее — семейный терапевт? Она знала, и я заставила ее рассказать. Будь ты проклят!

Еще выстрел — удар, свист, что-то разбилось. Еще один. Я съежился и попятился. Ей и в голову не могло прийти, что я здесь, и, сунься я в гостиную, пуля могла достаться мне вместо него.

— Мне сказали, что ты уехал в Калифорнию и получил клинику.

— Получил.

Мэдди плакала; голос ее дрожал и прерывался.

— Но через пару лет я прочла, что тебя пригласили в исполнительный совет АПА. Поздравляю, это большой почет. Прочла твою книгу — которую ты выпустил. Очень хорошая книга, на самом деле. Так чтó, ты продал клинику, схватил деньгу и решил, что теперь тебе нужна слава?

— Ну, на деле я хотел меньше администрировать и больше лечить.

— Понятно, ты вернулся в свой родной Миннеаполис и затеял хорошенькую маленькую практику. — Поколебавшись, она добавила: — Я хотела поехать к тебе. Повидаться. Не поехала.

— Да, ты всегда была гордая.

— И всегда тебя любила. Думала о тебе каждый день. Каждый распроклятый день думала о тебе, о том, как ты прикасался к моему телу. Ты дал мне нечто необыкновенное. Ты был единственным мужчиной, с которым я спала, — говорила я тебе об этом? А потом — это несчастье. Я никогда не буду ощущать ничего там, внизу, у меня есть только память о тебе. Я не понимала, почему ты меня бросил и так все оборвал. Я думала, потому, что я парализована, что я инвалид.

— Мэдди, нет! Это неверно. Я… Я тоже тебя любил. Я правда тебя любил.

— Не говори так! Слышишь? — Выстрел. — Не смей так говорить!

— Да-да, не буду, — ответил хорошо поставленный голос из темноты. — Ладно.

— Я тебя любила, я думала, ты — самый замечательный человек на свете. Даже когда ты меня бросил, все равно так думала. Поэтому когда малышке, сестре Тони, понадобился доктор в Миннеаполисе… Ну да, я тебя и порекомендовала. Лиз не знала, что мы знакомы. Я просто назвала тебя, и Тони все устроила. И тогда ты стал трахать и Лиз, верно? Ты был ее вторым любовником, так или не так?

— Мэдди, ты не понимаешь. Лиз попала в беду. Она связалась с ужасным парнем, он пытался втянуть ее в эту… эту секту. Я должен был оторвать ее от него. Я улещал ее, объяснял — много раз, подолгу, — и однажды она сорвалась и бросилась ко мне в объятия. Это просто случайность, я ничего такого не замышлял, честное слово.

— Но ты — профессионал, Эд, и один из лучших. Ты обязан знать, как управляться с контртрансфером[13], ты обязан не переступать границы! Она от тебя зависела! — Мэдди несколько раз глубоко всхлипнула. — Помнишь, ты возил меня по вечерам на пляж, гонял по краю воды и она летела во все стороны?

— Конечно.