В страну Восточную придя…

– Вот это – тунсе – наша флейта, а это – буги – барабан. Песня называется Син-Зан-Тян-Чук и перевести ее на ваши языки невозможнее Это песня о моей бедной родине, об угнетенном народе и безрадостном будущем. Песню сложили бедные люди, бесправные и неграмотные, а потому и незнающие выхода. Но в Корее есть еще честные и смелые люди…, – и она, испугавшись, что сказала лишнее, замолчала.

Ивашников понимал правоту ее слов, внутренне был с ней согласен, но и было обидно, что она причисляет и его к это шайке разбойников.

– Я немного знаю историю Кореи, тем более в курсе последних событий, но согласитесь, что ваши правители неспособны управлять народом, не могут обеспечить людей работой и едой, распродают страну и, вроде трагически погибшей королевы, виновниками своих бед считают иностранцев.

– Я знаю, – горько согласилась Ким Де-кун, – мы маленький народ, у нас грозные и жадные соседи – китайцы и японцы, которые постоянно сосут из нас кровь, дешевыми изделиями давят нашу слабенькую кустарную промышленность, захватили все важные должности в торговле и экономике. У нас слабенький, безвольный король. Вчера он подписал соглашение о предоставлении концессии русскому купезе, – это слово она произнесла по-русски, – Бринеру; продал ему громадную горную лесную страну на севере, у границы с Китаем. До этого король предоставил право иностранцам строить железные дороги, японцы уже строят свои заводы в Фузане и Мокпо. Японцы строят, – печально повторила она, – строят корейцы, всю тяжелую работу выполняют корейцы, а наживаются на их труде иностранцы. Они богатеют, а мы беднеем. Совсем бедной стала моя страна.

Ивашников понял, что с основами политэкономии она знакома и, судя по всему, имеет единомышленников.

– Де-кун, – тронул он ее за локоть, – богатые иностранцы, как и все разбойники в мире, хватают то, что плохо лежит.

Здесь не совладал с собой и позволил колкость. – Вон, посмотрите, разве вы видели корейца, столь ослепительно сияющего золотом, как ваши родители?

– Мой папа много работает, он часто не спит по ночам, он помогает обеспечивать страну дешевым рисом и тканями. Таможенники без дела не сидят: работает порт – работают люди, у них появляются деньги, пища, одежда…

– Злые языки говорят, – Ивашникова рассердила ее наивность, -что после войны, при Броуне, пароходов в Чемульпо заходит больше, груза через порт проходит больше, а денег в казну поступает меньше, чем при Меллендорфе.

– Папа, нет, он честный и добрый…, – она вспыхнула густым румянцем и на глазах появились слезы.

– Добрый, да, для себя и для вас. А нищих в стране вон сколько, да сколько людей бегут от голода из Кореи в Россию. Их тысячи во Владивостоке, да десятки тысяч на строительстве железной дороги работает, сам видел…

– Неправда, – умоляюще протестовала она.

– Вы лучше меня знаете, что это правда. Хотите доказательств? Или боитесь их? Да и зачем вам, маленькой девочке, много знать? Кормят, поят, одевают и обувают. Но все же, я могу узнать цифры доходов казны от таможни в годы работы Меллендорфа, а вы – за время работы Броуна, ну хотя бы по порту Чемульпо. И сравним. Согласны?

Ивашников с жалостью наблюдал, как на ее детском личике отражалась вся борьба, происходившая в душе. И желание доказать ему, что его слова – ложь, и сознание, что он прав, и детское упрямство, и самоистязательное желание узнать правду, глубину падения ее отца и ее самой. А потом она решилась, Хорошо, я узнаю сколько поступает денег в казну от таможни Чемульпо.

На пути из Чемульпо в Сеул Ивашников рассказал Олегу Николаевичу о его беседе с Ким Де-кун и поинтересовался, каких успехов достиг Бринер.

– Меллендорф помог Бринеру облапошить местного короля. Они наплели ему о неслыханном процветании Кореи, потоке золота от вырубки лесов в бассейнах рек Тумень и Ялу. А если серьезно, то Бринер закючил концессию на разработку лесов в бассейнах реки Тумень, впадающей в Японское море, сроком на один год и реки Ялу, впадающей в Желтое море, сроком на пять лет, и на острове Дажалет в Японском море. Но Бринер, по условиям соглашения, может продать концессию в названные сроки любому благонадежному лицу. По концессии Корея получит четверть дохода предприятия. Соглашение составлено так, что мы имеем право держать там свои воинские подразделения и возводить сооружения. Бринер надеется здорово разбогатеть на концессии, хвалится, что при относительно небольших затратах он будет иметь в избытке спелый лес и чуть ли не бесплатную рабочую силу – корейцев чрезвычайно много и они крайне неприхотливы. Но, мне кажется, за купчишкой Бринером прячутся крупные акулы. Из обрывков разговоров в гостиной миссии я понял, что Покотилов и Вебер надеются теперь залезть в Корею обеими ногами, а отсюда перебраться и в Маньчжурию. Вы обратили внимание – какие могучие челюсти и обширные защечные мешки у Бринера и Покотилова? О, они не только Корею сожрут, им и Китая будет мало, если англичане с японцами не помешает.

Они невесело посмеялись.