В суете прошлых дней

Как мы оказались дома, я не помню совершенно. Только утром я открыла глаза, голова болела немилосердно, и поняла, что по нашей с Кудряшовым квартире кто-то ходит. Какие-то люди. И эти люди, по крайней мере, один из них, время от времени подходят ко мне и начинают трясти за плечо. А я никак не могу заставить себя открыть глаза.

И опять это:

– Юля, просыпайся. Вставай.

Я встала. Точнее, села на постели, свесила ноги, и попыталась сообразить, где я и что происходит. Виски ломило, в глазах темнота.

– Что ж, – услышала я незнакомый женский голос, – мамочка у нас до сих пор в нетрезвом состоянии. Я бы даже сказала, в неадекватном.

Кто-то склонился ко мне, заглянул в лицо. Я с трудом приоткрыла один глаз, взглянула в незнакомое лицо. Лицо, точнее, голова, было в фуражке.

Я нахмурилась, что отдалось болью в голове. Спросила:

– Вы кто?

Голова в фуражке отдалилась. И мужским голосом сообщила:

– Я участковый. Протасов Игорь Николаевич. А вы… гражданка Мезинцева Юлия Александровна, как понимаю?

Я осторожно кивнула. Поискала глазами Андрея. Он сидел в кресле у стены и наблюдал за происходящим. Молча наблюдал, и взгляд его был серьёзным. Не пьяным, не шальным, как обычно с похмелья, а серьёзным и заинтересованным.

В комнате были ещё люди, две женщины и мужчина. Все мне незнакомые. В голове у меня немного прояснилось, хотя, головная боль перекрывала все мысли и чувства, а ещё меня здорово тошнило.

– У вас полночи ребенок плакал, гражданка Мезинцева, – строгим голосом сообщил мне участковый. – Соседи вызвали полицию. А мы уже органы опеки подключили. Вы понимаете, что я вам говорю?

Я сидела, прижав пальцы к губам. Я мало, что поняла, из его речи, но заставила себя кивнуть. Если это полицейский, значит, нужно с его словами согласиться. Так подсказывал здравый смысл. Затем меня вдруг обожгла мысль, я даже дёрнулась.

– Где Лиза?

– Вашу дочь забрал её отец, – сообщили мне. – Мы никак не могли вас добудиться, милочка. Пришлось звонить второму родителю. Хорошо, что у вашего сожителя был его номер телефона.

Все эти слова «милочка», «сожитель» – сильно отдавали пренебрежением к моей персоне. Я не могла это не отметить, но реагировать сил у меня не было. Я никак не могла понять, почему я так мерзко себя чувствую. На обычное похмелье моё состояние не было похоже.

– Придется составить протокол, – сказал участковый, присаживаясь и доставая из портфеля какие-то бумаги.

– Протокол? – не поняла я.

Протасов деловито кивнул.

– По жалобе соседей. За дебош в неположенное время.

– Какой дебош? – Я перевела непонимающий взгляд на Андрея. Тот продолжал молчать. А я могла поклясться, что ночью я спала. И ни в каком дебоше не участвовала.

Я попыталась встать. Встала, покачнулась, поняла, что за мной внимательно наблюдают. А одна из женщин ещё сказала, обращаясь к участковому.

– Игорь Николаевич, думаю, нужно отправить мамочку на освидетельствование. Оценить степень её алкогольного опьянения. И это в десять утра!

Всё происходящее напоминало абсурд. Я никак не могла осознать, что это всерьёз. Я посмотрела на всех по очереди и уже перепуганным, отчаянным голосом переспросила:

– Где Лиза? – Повернулась к Кудряшову. – Андрей, где Лиза?

– Её Вася забрал, тебе же сказали.

– Почему забрал?! Почему ты её отдал?

Кудряшов развел руками.

– Потому что он её отец. А я кто?

Я тяжело опустилась обратно на постель, смотрела растерянно. А участковый, закончивший быстро-быстро что-то писать, сунул мне под нос бумагу. Слегка подтолкнул меня под локоть.

– Подпишите, гражданка Мезинцева. Протокол подпишите.

И я подписала. Взяла ручку, не попыталась прочитать, что было изложено в этом проклятом протоколе, просто взяла и подписала. Мои мысли в этот момент были только о том, почему у меня из дома дочь забрали.

– Увидимся с вами завтра, Юлия Александровна, – хмыкнула одна из женщин. Смотрела на меня с оттенком презрения, но мне в тот момент было не до её оценок моей внешности и состояния. – На нашей территории. Поговорим.

Я бестолково кивнула.

Андрей сам пошёл их провожать. Я тупо смотрела в пол, в голове гудело, и я никак не могла справиться с дыханием. От подкатывающей тошноты оно постоянно сбивалось. Я делала вдох за вдохом, и не понимала, не понимала…

Кудряшов вернулся и остановился в дверях, смотрел на меня. Я протянула к нему руку и попросила:

– Дай мне телефон.

– Зачем?

– Мне нужно позвонить… Васе позвонить. Пусть привезет мою дочь обратно.

Андрей то ли хмыкнул, то ли вздохнул нетерпеливо. Затем сунул мне в руку телефон. Я больше минуты пыталась набрать номер бывшего мужа. То найти не могла, то с кнопками промахивалась. И от головной боли даже не обратила внимания на то, что Андрей и не подумал мне помочь. Когда, наконец, в трубке зазвучали гудки, я приложила её к уху, и услышала Васин голос, в первый момент я вздохнула с облегчением.

– Где Лиза? – спросила я его. И тут же попросила: – Привези её домой.

– А она дома, – сообщили мне ровным, ледяным тоном. – И дома останется. Ты ребенка больше не увидишь.

– Ты сдурел? – вырвалось у меня, а сердце заколотилось, как бешенное. – Вася, привези мою дочь домой!