В Суоми

В лесах и на фермах

НЕКОРОНОВАННАЯ ЦАРИЦА И ЕЕ ПОДДАННЫЕ

На берегу стремительной реки Кеми-йоки в Рованиэми поставлен монумент в честь «лесного бродяги», как называют на севере Суоми лесорубов. Талантливый скульптор Каллио отложил в сторону другие работы, получив заказ на эту скульптуру. Она первая украсила восставшую, как феникс из пепла, столицу Лапландии. Лесоруб с мышцами атлета, склонившийся над срубленной сосной, очищает с нее кору. Глядя на него, я вспоминал и статую лесоруба с прислоненным к ноге топором на улице, ведущей к ратуше в Лахти, и бронзового сплавщика, ловко орудующего своим багром, на бульваре в Котке.

В Хельсинки, на лестнице Финляндского банка, меня, как и каждого посетителя, встретил прекрасный витраж известного художника Риссанена, изображающий весенний сплав. Ловкие, могучие сплавщики баграми направляют тяжелые бревна, плывущие по бурной реке. Солнечные лучи, пройдя через витраж, многоцветными пятнами ложатся на ступени главной лестницы банка.

Через два дня после того, как в Рованиэми я познакомился с изваянным «лесным бродягой», здесь же, за Полярным кругом, в селении Сала, в новой, построенной на месте разрушенной гитлеровцами церкви я увидел заалтарный барельеф скульптора Тукиайнена: рядом с босым Христом, благословляющим ребенка, стоял лесоруб в рабочей робе, в грубых башмаках, с рукавицами и финским ножом — пуукко — у пояса, с пилой в руках.

«Равномерный стук топора»

И на площадях городских, и в банке, и в церкви скульптура и живопись воздают почет лесорубу. Но еще большее, чем в искусстве, место труд лесоруба занимает в экономике страны.

На одной из демонстраций в Хельсинки студенты Политехнического института везли на подводах огромный ствол вековой ели. На коре ее проступали капли душистой и клейкой смолы, к вершине был прикреплен небольшой, перевязанный бечевой пакет. Он символизировал удельный вес всей остальной промышленности Финляндии по сравнению с той, которая основана на лесе, — деревообделочной, целлюлозной, бумажной, мебельной и так далее.

Я не понял, довольны ли будущие инженеры таким положением хозяйства своей страны или хотят его изменить, но ясно было, что эта движущаяся по улицам столицы «овеществленная диаграмма» во многом соответствует действительности.

Да разве, казалось бы, не самой природой предопределено это? Ведь если не считать площади, занятой бесчисленными озерами, то 70 процентов территории Финляндии с ее скалистыми кряжами, бесконечными болотами покрыто лесами. И больше половины из них — это краснолесье, неприхотливый сосновый бор. За сосной идет стрельчатая, влаголюбивая ель.

В народной песне неспроста слово молвится. Не случайна и та последовательность, с которой герой национального финского эпоса — добрый старый Вяйнямёйнен, «вековечный песнопевец», создает зеленый покров земли:

На горах он сеет сосны,

На холмах он сеет ели.Сеет он по рвам березы,Ольху — в почве разрыхленнойИ черемуху — во влажной,На местах пониже — иву,На болотистых — рябину,

На песчаных — можжевельникИ дубы — у рек широких.

Не случайно и то, что на звонкой финской монете вычеканена раскидистая сосна, а ее разлапая хвойная ветка украшает пятисотенную кредитку.

На каждую живую финскую душу приходится пять с лишним гектаров леса. Больше, чем в какой бы то ни было другой стране.

В Лахти архитектор, он же садовод-любитель, угощая меня краснобокими яблоками мичуринского сорта, которые он вырастил в своем саду, улыбаясь, сказал:

— Из всех мичуринских деревьев самое мичуринское растет в Финляндии. Оно приносит нам виноград и груши, ананасы и бананы. Более того — хлеб и нефть. Это дерево — сосна. Ну, и ель, конечно.

В этой шутке много правды. Более чем на три четверти иностранной валюты (в 1957 году, к примеру, 77 процентов) Финляндия получает от вывоза древесины и продукции деревообделочной и бумажно-целлюлозной промышленности.

Когда я понял это, меня перестало удивлять необычное для нас, но постоянное во всех здешних статьях и исследованиях деление отраслей народного хозяйства на коренные две группы — «экспортную» и «промышленность внутреннего рынка».

Сосна и ель связывают финское народное хозяйство с внешним миром.

Не случайно в 1944 году, обращаясь к народу, Паасикиви сказал, что есть только одна сила, способная преодолеть трудности, возникшие перед страной в результате поражения:

— Эта сила — наш собственный труд… Но шансы на успех у нас будут лишь в том случае, если в лесу будет слышен равномерный стук топора и будет осуществляться интенсивная вывозка леса. Пусть помнят об этом все и каждый в отдельности.

Если говорят, что корова — гордость Дании, ее некоронованная царица, а великая княгиня ее — белая беконная свинья, то в Финляндии такая некоронованная царица — сосна, а великая княгиня — ель.