В свободном падении

— На форуме? — переспросил я. — Мне говорили про концерт… про фестиваль молодёжный.

— Концерт — это составная часть мероприятия, — объяснил Сергеев, снова взявшись за палочки. — Сначала будет выступление лидеров молодёжных движений. Потом объявление итогов конкурса на лучший плакат партии. Торжественная церемония. И только после этого — концерт молодых групп.

— Партии, значит?..

Я со всей силы ударил Вадика кулаком в бедро. Звук получился хлёстким, и Вадим заглушил его деликатным покашливанием.

— Конечно, огромное количество групп изъявило желание выступить на нашем форуме. Приходиться отказывать многим хорошим ребятам. Но Анна… — тут Сергеев странно прищурился, облизав свои лоснящиеся пухлые губы. На мгновение выступили его зубы — крохотные и белоснежные, с завязшей молочной пенкой на них. — Анна… она поручилась за вас. Она очень толковая девушка, очень умная, очень… понимающая. Её мнение имеет большое значение для меня.

«По-моему, он совокупляется с ней» — я хотел поделиться своим предположением с Вадиком, но потом передумал.

— Мы очень ценим это, — сказал Вадим, откашлявшись. — Для нас большая честь…

— Так вот, — Сергеев на секунду замолчал, сунув в рот порцию риса, и продолжил, жуя. — Я хочу, чтобы вы понимали. Форум — не только уникальная возможность заявить о себе как о музыкантах, так сказать, в официальном пространстве, но и большая ответственность. Ожидается прибытие депутатов Государственной Думы, крупных федеральных чиновников. Я полагаю, вы взрослые люди, и понимаете, что…

Я перестал вслушиваться, всё наблюдая, как движутся его губы, туда-сюда. Маслянистые губы шлёпали, обнажая теперь влажный, вулканический язык, усыпанный рисинкам. А потом я отвлёкся на администратора — молодого черноволосого парня, который торчал у входа в дурацком псевдо-самурайском одеянии. Он стоял очень прямо, едва заметно покачиваясь: зрачки были расширены, мышцы лица напряжены, как будто он сдерживал что-то внутри своего лица. Парень был сильно обдолбан, но держался стойко. Не забывал улыбаться гостям, провожая их до столиков.

— Кстати, Андрей, а кем вы работаете? — услышал я вопрос издалека, как будто из соседнего помещения. Сергеев смотрел на меня без особого интереса, уныло. Я заметил, что он продолжал есть рис палочками, хотя рис в миске уже почти иссяк.

— Я работаю бэтменом, — подумав, отозвался я.

— Бэтменом? — насторожённо переспросил Сергеев.

Я почувствовал, как теперь уже Вадик больно стукнул меня кулаком в бедро.

— Да, бэтменом, — равнодушно подтвердил я. — В переводе с английского это значит человек-летучая мышь.

— Хм… а где, разрешите узнать, бэтменов нанимают на работу? — спросил Сергеев, окончательно высунув голову из миски.

— Много где. Я вот работаю в зоопарке.

— Бэтменом… в зоопарке? Что-то я не улавливаю…

Вадик обречённо вздохнул.

— Это меня ещё повысили, — сообщил я не без самодовольства.

— Кем же вы работали до этого? Робином? — по лицу Сергеева пролегла трещина неискренней улыбки.

— Нет, чистил клетки за кабанами и лошадьми Пржевальского.

— Серьёзно?

— Да.

— Это тяжёлая работа.

— Кто-то должен её делать. Почему не я? Раньше убирал говно, теперь стою и пожимаю руки детишкам.

Мы помолчали. Казалось, я даже слышал, как тяжёлые мысли ворочаются в голове предводителя нассистской молодёжи. Он на некоторое время завис с палками в тишине, размышляя, стоит ли вновь возвращаться к своей трапезе или продолжать довольно странно складывающуюся беседу.

— Ха-ха, ладно, ладно, это Андрей так просто шутит, — пролепетал вдруг пунцовый, расчесавший уже чуть не до крови свою бровь Вадим. Его горячее, мокрое от пота лицо оказалось очень близко ко мне. От него, как от печи, веяло жаром.

— На самом деле, Андрей работает в офисе, — мямлил он. — Обычная, старая добрая офисная работа.

— А… шутки. Чувство юмора… это я понимаю, — Сергеев отёр жирной салфеткой жирные губы и, кряхтя, приподнялся. — Мне нужно отойти.

Заказав ещё один витаминный коктейль, он отправился в туалет. Мы остались вдвоём с раскалённым Вадиком.

Мимо неоднократно продефилировал недовольный официант, бросая на нас неодобрительные свои взгляды, и Вадик, снова не выдержав давления, заказал себе ещё и тарелку кесадильи.

— Ты что творишь, сука, какой ещё в жопу бэтмен! — дождавшись, пока официант отдалится от нас на почтительное расстояние, взвился Вадик.

— А что такого? Я же работал им почти месяц. И ещё спайдерменом пару недель. Уже забыл?

Вадим произвёл несколько глубоких, трагических вздохов. Отпил минеральной воды.

— Ну скажи, чего ты добиваешься? Зачем ты устраиваешь этот спектакль? Неужели не ясно, что он и так невысокого о нас мнения и без того?

— Мне насрать на него и на его мнения, — заметил я без патетики, вполне равнодушно.

— Но тебе ведь насрать на всё. Я же вижу, у тебя нет никаких устремлений, никаких жизненных целей, ты ведёшь себя, как трудный подросток. Не пора ли взрослеть?..