В темном-темном лесу

– Близко, но нет! – пропела Фло. – Насчет дня рождения ты угадал, а с местом промахнулся – предложение было сделано в баре на южном берегу. Команда получает пол-очка. Итак… три с половиной очка у вас и полтора у Клэр, начинаем следующий раунд.

– Вообще-то это подстава, но мы еще возьмем реванш, – пробурчал Том.

– Клэр, внимание, вопрос! Как звали первое домашнее животное Джеймса?

– Ох… – Клэр растерялась. – Я вроде помню, что это был хомяк, но вот кличка… Не знаю.

– Команда на заднем сиденье?

– Понятия не имеем, – вздохнула Нина. – Нора, есть варианты?

У нее хватило такта добавить в голос неловкости – как будто она могла понять, насколько все это для меня болезненно. Однако я лишь покачала головой. Конечно, я знала ответ, но скорее сдохла бы, чем его озвучила.

– Морская свинка по кличке Минди! – провозгласила Фло. – Ноль очков. Вопрос второй. Какой из знаменитых женщин Джеймс восхищается больше всего?

Клэр расхохоталась.

– Ну, чтобы не терять чувства собственного достоинства, мне придется выбирать из похожих на меня. И это будет… Господи, кто там есть моего типажа? Что ни скажу, буду выглядеть дурой… Ладно. Ему нравятся сильные и остроумные. Пусть будет Билли Пайпер.

– Да у тебя нет ничего общего с Билли Пайпер, – возразила Нина. – Разве что вы обе блондинки.

– Ну, все равно ответ неправильный, – перебила ее Фло. – А правильный… – Она сверилась с бумажкой. – Ой, я даже не знаю, кто это. Какая-то Джин… как читается-то? Морроу? Клэр, ты что-то про нее слышала?

– Нет. Том, это какая-то театральная актриса?

– Нам сюда! – воскликнула Фло, и Клэр резко свернула, отчего мне подурнело еще сильней.

– Да не Джин Морроу, а Жанна Моро, – объяснил Том. – Французская актриса. Снималась у Трюффо. Как там фильм назывался… а, «Жюль и Джим». Я и не знал, что Джеймсу она нравится.

– Ну, когда вопрос ставится о «знаменитостях», как-то думаешь о тех, кто сейчас на слуху, – проворчала Клэр.

Машина проехала по горбатому мосту и вновь набрала скорость. Тошнота опять подступила к горлу.

– Номер три. Одежду какого дизайнера Джеймс предпочитает?

Ярлыки на одежде? Джеймс, которого я знала, сейчас рассмеялся бы Фло в лицо. Единственный бренд, который он признает, – это «Оксфам». Наверняка уловка, Клэр на нее не купится…

Но Клэр, побарабанив пальцами по рулю, выдала:

– Ну, либо Александр Маккуин, либо «Комм де гарсон», даже и не знаю… Пусть будет Маккуин. По крайней мере, одежду от Маккуина он действительно носит.

Как говорится, занавес.

– Правильно! – воскликнула Фло. – Полный ответ был такой: «Если говорить о людях, то мой любимый дизайнер Вивьен Вествуд, а если об одежде, которую я ношу, то Маккуин». Очко в пользу Клэр. Четвертый вопрос. Какую часть тела… – тут она начала хихикать, – какую часть тела Джеймс случайно отрезал себе в десятилетнем возрасте на уроке труда?

– Часть костяшки пальца, – быстро сказала Клэр. – Шрам до сих пор остался.

Я зажмурилась сильнее. Этот шрам стоял у меня перед глазами. Белый кружок на костяшке мизинца и длинная серебристая линия по внешней стороне запястья, особенно заметная на фоне загара. Я помню, как целовала эту линию, переходя к предплечью, к мягкому сгибу локтя, и как Джеймс замирал, вздрагивая от сдерживаемого хохота, потому что ему было ужасно щекотно.

– Правильно! Молодец, Клэр! – похвалила Фло. – Три с половиной очка у обеих сторон. Последний вопрос будет решающим. Итак, барабанная дробь! В каком возрасте Джеймс потерял невинность?

Тошнота подкатила всерьез, и я открыла глаза.

– Ост-тановите.

– Что? – Клэр взглянула на меня в зеркало. – Господи, Ли, ты зеленая совсем.

– Останови машину! – выпалила я и зажала рот.

Клэр резко затормозила, я перелезла через Нину и вывалилась наружу, на свежий снежный воздух, и некоторое время стояла, опираясь руками на колени, приходя в себя.

– Все нормально? – спрашивала Клэр за спиной. – Тебе чем-то помочь?

Я не могла ответить, лишь помотала головой, желая, чтобы она просто отвязалась. Чтобы они все отвязались.

– Ли, ну как ты? – повторяла Клэр.

«Меня зовут Нора! – злобно подумала я. – Нора, когда же ты запомнишь, безмозглая ты тварь!» Но вслух не сказала ничего. Просто ждала, пока выровняется дыхание и отступит дурнота.

– Нора, ты жива?

А это уже Нина, подошла и положила руку на плечо. Я кивнула и медленно выпрямилась, сделав глубокий прерывистый вдох.

– Жива, – наконец вымолвила я. – Извините. Плохо стало. Это бывает, когда едешь на заднем сиденье.

– Это бывает, когда тебя грузят тошнотворными викторинами, – заметила Нина, не удосужившись хотя бы понизить голос.

Я поморщилась от стыда и виновато покосилась на Фло, но она то ли не слышала, то ли ей было плевать, они с Клэр увлеченно о чем-то болтали.

– Фло, – громко сказала Нина, привлекая ее внимание. – Если ты не против, поменяйся с Норой местами.

– Конечно-конечно! – с готовностью закивала Фло. – Нора, бедняжка! Надо было раньше сказать, что тебе паршиво.

– Ничего, – ответила я, однако все же села на переднее сиденье.

Клэр сочувственно посмотрела на меня и, когда Фло с энтузиазмом хотела продолжить викторину, перебила: