В тени

Генерал молчал, не зная, стоит ли возражать вождю или нет. Страх перед возможной расправой пробежал между лопаток и застрял где-то в подсознании.

Теперь, когда война, которую, вроде бы, ждали, но от которой все отмахивались, вдруг началась. Гитлер, предугадавший стратегические замыслы Сталина, нанес свой главный удар не по Украине, как на это рассчитывал вождь, а по Белорусскому военному округу, которым командовал Павлов. Двадцать восьмого июня 1941 года пал Минск. Западнее его остались в окружении и продолжали сражаться одиннадцать дивизий. В тот же день пали Бобруйск и Ровно.

Генерал постоял немного в раздумье в приемной вождя, не решаясь спросить помощника, приедет ли сегодня в кремль Сталин или его снова не будет. Но тот словно прочитал его мысли.

– Что у вас, Кирилл Афанасьевич?

– Передайте мою записку товарищу Сталину, – сказал Мерецков и протянул Поскребышеву пакет.

– Что в ней? – спросил секретарь. – Я имею в виду записку.

– Здесь анализ обстановки и мои мысли по исправлению создавшегося положения.

– Хорошо, товарищ Мерецков. Я передам ее Сталину при первой же возможности. Думаю, она заинтересует его.

Генерал вышел из приемной. Кремль был похож на встревоженный улей. По коридору шли гражданские и военные и пропадали за высокими дубовыми дверями кабинетов. Мерецков вышел из здания и, не торопясь, направился к ожидавшей его автомашине.

Утром, первого июля, Мерецкову позвонили в Генштаб и сообщили, что его готов принять Сталин. При выходе из штаба генерала встретил сотрудник НКВД с ромбом на петлицах.

– Кирилл Афанасьевич, вас ожидает товарищ Сталин! Мне приказано сопровождать вас.

Чекист проводил его до машины, и они поехали в Кремль. Улицы Москвы были пусты. Мерецков был уверен, что причиной его вызова к вождю является записка, оставленная Поскребышеву. Он повернулся к сотруднику НКВД, но, заметив его отрешенный взгляд, не стал задавать никаких вопросов; да и надежды на то, что тот ему ответит, просто не было. Они вошли в здание и направились в сторону кабинета Сталина. Высокий красный ворс шерстяного ковра глушил их шаги, и Мерецкову в какой-то момент показалось, что они шагают по залитой кровью земле. Они остановились напротив двери приемной. Чекист открыл дверь и вошел в приемную. Вскоре он вышел и, улыбнувшись генералу, произнес:

– Проходите, Кирилл Афанасьевич.

Мерецков вошел в приемную и взглянул на Поскребышева. Тот, молча, кивнул головой, давая понять, что вождь ждет его.

***

Сталин сидел за столом. Наконец он оторвал взгляд от бумаг и посмотрел на вошедшего генерала.

– Я не понял вас, товарищ Мерецков, о какой стратегической обороне пишите вы в своей записке?

Вождь был одет в светлый полотняный костюм с отложным воротником и большими накладными карманами. Брюки Сталина были заправлены в мягкие кожаные сапоги. Левая рука лежала на черной перевязи.

– Проходите, не стойте в дверях, – добавил Сталин, указывая здоровой рукой на кресло.

Мерецкову пришлось сесть спиной к приоткрытой двери, ведущей в смежную комнату. Он тут же почувствовал, что в комнате кто-то есть, и это присутствие моментально сковало его волю. Страх перед неизвестностью в очередной раз пробежал по его спине. Кресло оказалось не слишком удобным и очень низким. Сталин смотрел на генерала сверху, и Мерецков отметил его осунувшееся лицо с желтым нездоровым оттенком.

«Видно, тяжело ему», – подумал Мерецков.

– Мы познакомились с вашей запиской, товарищ Мерецков, и сочли возможным разобраться по всем пунктам, на которые вы просили обратить внимание, – словно подбирая слова, медленно произнес Сталин. – Мы учли и тот фактор, что вы являетесь военным советником и должны своевременно анализировать обстановку. Считаем, что вы свой долг выполнили. Думаем, что ваша записка носит рекомендательный характер, не более. Я правильно вас понял?

– Так точно, товарищ Сталин, – торопливо произнес Мерецков, вызвав у вождя улыбку.

Генерал моментально понял, что тот улыбнулся ему неспроста.

– Давайте, прежде чем вернуться к нашему разговору, поговорим об обстановке на фронтах. Надеюсь, вы в курсе последних изменений?

Мерецков слегка растерялся, так как предложение Сталина застало его врасплох. Однако он быстро взял себя в руки и начал доклад.

– Главное беспокойство, товарищ Сталин, вызывает положение наших войск под Бобруйском. Сейчас мы стягиваем туда все наши силы и вводим их в бой. Наши части успели взорвать мост через Западную Двину у Риги, и это не позволило противнику взять город с ходу. На Юго-Западном направлении противнику удалось окружить наш восьмой механизированный корпус.

– Почему вы считаете, что он окружен? – оскалился от этих слов Сталин.

Желтые глаза вождя загорелись гневом, и это не предвещало ничего хорошего. Однако Мерецков не остановился, а продолжил доклад, словно не услышав реплику вождя!