В тени богов. Императоры в мировой истории

Пруссия не должна была быть настолько опасна. В 1740 году у габсбургского императора было 20 миллионов подданных, в то время как у прусского короля – всего 2,25 миллиона. Расположенная на неплодородной песчаной равнине, Пруссия имела мало природных ресурсов и была лишена естественных преград, которые защищали бы страну от нападения извне. Во время Тридцатилетней войны Гогенцоллернам осталось лишь беспомощно наблюдать, как их земли разоряют вражеские иностранные армии. Великий курфюрст Фридрих Вильгельм Бранденбургский (1640–1688) усвоил жестокий урок силовой политики. В ходе своего долгого правления он заложил основы грозного Прусского государства XVIII века. Он создал центральную администрацию, чтобы осуществлять надзор за множеством отдельных провинциальных институтов. Значительно увеличив доходы с провинциальных владений, он использовал их для создания сильной армии. Столкнувшись с французской угрозой и нуждаясь в поддержке Гогенцоллернов, император Леопольд I в 1701 году позволил им получить в статус королей Пруссии. И все же в 1700 году судьба Пруссии как великой державы Северной Германии еще не была предопределена. Саксонское курфюршество, например, было богаче Пруссии и имело столь же многочисленную армию. Его правитель был также королем Польши.

Правление Фридриха Вильгельма I (1713–1740) изменило ситуацию. Фридрих Вильгельм распустил огромный двор отца, жил скупо, сторонился всех культурных проектов и вкладывал все до последней копейки в “жесткую силу”, создавая серьезную армию численностью 80 тысяч человек и формируя огромные запасы в казне. На пике его правления в армии, по оценкам ученых, всегда служило более семи процентов прусского населения, в то время как в армии Карла VI служило около полутора процентов его подданных. Саксонские курфюрсты превратили Дрезден в одну из жемчужин европейской культуры, но к 1740 году их армия уже составляла лишь одну треть от прусской. С помощью прусской армии с лучшей в Европе пехотой Фридрих II (1740–1786) завоевал Силезию в 1740-х годах. Это была богатейшая провинция Габсбургской империи, которая вмещала треть имперской промышленности и приносила в казну столько же дохода. Ее присоединение почти вдвое увеличило прусское население и сделало Пруссию великой державой. Вскоре эффективная прусская администрация стала получать с Силезии вдвое больше доходов, чем Габсбурги, даже не подняв налоги. Современники порой называли Пруссию казарменной страной и европейской Спартой. Не стоит слишком доверять подобным сравнениям. Контроль короля над обществом был вовсе не тотальным. Препятствия ему чинили частная собственность, протестантское сознание, практически автономный мир дворянских имений, а также гражданское общество, которое расширялось в Пруссии в правление Фридриха. Тем не менее Пруссия даже лучше Франции Людовика XIV показывала, что королевство среднего размера может управлять своими ресурсами эффективнее огромной империи, развивать свои земли и облагать их налогами¹¹

.

Решающее значение для возвышения Пруссии имел лидерский статус ее королей. Великий курфюрст Фридрих Вильгельм Бранденбургский и короли Фридрих Вильгельм I и Фридрих II были одними из самых компетентных (и самых неприятных) наследственных монархов в истории. Фридрих II был не только первоклассным политическим лидером и высокопоставленным управленцем, но и одним из самых знаменитых военачальников своей эпохи. Кроме того, он был политологом, историком, писателем, композитором и флейтистом немалого таланта. Подобно тому как Людовик XIV стал эталоном барочного правителя, Фридрих II служил примером просвещенного монарха. Императрица династии Габсбургов Мария Терезия (1740–1780) считала его чудовищем, поскольку он открыто заявлял о своем атеизме, цинично следовал идеалам реальной политики и украл ее богатейшую провинцию. К ужасу Марии Терезии, ее сын Иосиф II (1765–1790) видел в нем практически образцового монарха, который был всецело предан своей стране, весьма утилитарно понимал смысл королевской власти, был остроумен до ехидства и победоносен в бою.

Фридрих чурался всех ритуалов и церемоний, едва участвовал в жизни придворного общества и сосредоточился на своей роли исполнительного директора Прусского государства и главнокомандующего его армиями. Иосиф следовал его примеру в этих сферах¹².