В тени чужих холмов

Каблуки неприлично, постукивали по линолеуму коридора. Госпиталь был построен с размахом. Так сказать, с прицелом на будущее университета. Сейчас здесь было малолюдно, и прибытие Катрин привлекало внимание как рисунок тушью среди детских акварелей. В черном траурном костюме, на высоких каблуках, высокомерная, желтоволосая, чересчур высокая и красивая, посетительница выглядела вопиюще неуместной в мире капельниц и дозированного милосердия.

Вот и палата. Возникла  чернокожая медсестра:

- Простите, посещения запрещены. Мисс Видрон пока не в состоянии общаться с подругами.

- Какие подруги? -  приподняла бровь Катрин. – Будьте любезны, оставить свои догадки при себе. Мне необходимо крайне срочно узнать о состоянии Найни Видрон и побеседовать с её врачом.

- Но доктор Мацема в настоящий момент находится в неврологическом блоке и…

- Так приведите его сюда, - Катрин уверено напирала на медсестру грудью. – Я подожду, если вы поторопитесь.

- Прошу прощения, кто вы такая? Мне придется вызвать охрану, - возмущенно заявила сестра, вынужденно пятясь к двери.

- Непременно. И пусть не забудут шокеры и дубинки. Развели анархию. А еще университетское учреждение. И поживее тащите врача. Должен же он уделять хоть какое-то внимание своим больным?

Медсестра выскочила за дверь. Минута у Катрин была. Охрана пока сюда дойдет, занятый доктор Мацема тоже бегом не побежит.

Катрин шагнула за ширму.

Как ни странно, трубочки, подведенные к носу, и заклеенный пластырем лоб, делал Найни Видрон посимпатичнее. Этакое синевато-белое инопланетное существо. Девчонка еще больше осунулась, но кислородная система и капельницы маскировали болезненную худобу. Бесцветные глазки насекомого близоруко щурились, пытаясь рассмотреть нежданную гостью. Катрин предпочла не заметить ни ужаса, ни надежды в этом взгляде.

Подошла к изголовью:

- Будем считать, кто-то родился заново, - голос рослой гостьи звучал крайне сухо. – Эй, ты все еще слайв?

-Да, - прошептала Найни. – Клянусь, я не хотела никому причинять беспокойство.

- Возможно. Но ты побеспокоила многих людей. В том числе меня.

- Я не…

- Не смей перебивать, - прошипела Катрин. – Ты вела себя безобразно. Нам имеет смысл это обсуждать?

- Да. Благодарю вас.

- Заткнись. Тебя еще не допрашивали?

Найни отрицательно качнула головой. Из глаз ее катились слезы. Кажется, девчонка была по-настоящему потрясена нежданно свалившимся счастьем.

Катрин не дала времени думать:

- Ты ничего не помнишь. Готовила реферат. Устала. Пила таблетки, но, сколько не помнишь. Никаких мыслей о суициде. Ты трудоголик. На все вопросы отвечаешь - "ведь меня пригласил Колумбийский центр". И глаза сухие, - угрожающе прорычала Катрин.

Лапка Найни принялась торопливо размазывать слезы.

- Не обольщайся. Развлекать и потакать твоим глупостям я не собираюсь. Какое-то время тебе необходим жесткий контроль. Будешь работать. Будешь беречь здоровье. Вот, - Катрин положила на столик апельсин, - жри медленно и готовься стать иной тварью. Запомни, - ты изменилась.

Распахнулась дверь. Прибыли ревнители медицинских порядков.

***

- Не может быть! – зеленые глаза распахнулись в пол-лица. – Какие психологические проблемы? У неё? Да вы шутите?! Конечно, Найни излишне много времени уделяет науке и учебе, но лучшей соседки по комнате у меня никогда не было. Такая увлеченная девушка. Аккуратная, сдержанная…

Актрисой Катрин всегда была посредственной, но наивность изобразить умела. Неизвестно удастся ли обмануть дипломированных специалистов. Вдруг они почитатели не Голливуда, а системы Станиславского? Психтрибунал из трех человек задавал десятки вопросов. С двойным, с тройным дном, и элементарные, отвлекающие. Катрин держалась. Спасибо Интернету, успела малость подготовиться.