В тени короля

Мечтать им никто не запрещал, но денег Биффа едва хватит на приличное вооружение. Вряд ли у деревенских найдётся достойная сталь, а топорами да косами не повоюешь. В терсентуме много оружия никогда не держали, надзирательских мечей и двух десятков не набралось. Уже когда они разбили лагерь, Керс понял, что сервусы не догадались собрать револьверы. Досадное упущение, штуки эти довольно ценные, а патроны можно было бы достать через Спайка. Тот хоть и отказался присоединиться, оставшись верным Перу, но пообещал посильную помощь. Толковый малый, побольше бы таких.

— Чего это с ней? — Триста Шестой чуть отклонился в сторону, высматривая кого-то за спиной Керса.

Глим стремительно приближалась к ним, расталкивая собратьев локтями и ловко перескакивая камни да ямы на пути.

— Керс, мать твою, когда ты наконец угомонишь эту сучку?!

— Смерговы потроха! — он зажмурился, надеясь, что произойдёт чудо, и Глим куда-нибудь исчезнет. Её попытки возобновить связь сменились активным высасыванием мозга, причём порой похлеще Триста Шестого. — Ну что на этот раз?

— Твин забрала то, что принадлежит мне!

— Серьёзное обвинение! — Триста Шестой тихонько присвистнул.

— Ты знаешь законы, Керс!

— Это была кража? — а вот это уже ни фига не смешно! У Альтеры в стае положение крепкое, но воровство даже ей не простят — руки пообрубают и глазом не моргнув.

Глим как-то подозрительно замялась:

— Нет… Но она хистанула!

— Постой-ка. Ты не смогла вернуть то, что тебе принадлежит, я правильно понял?

Девчонка неохотно кивнула.

— Так о чём разговор? Если ты не можешь защитить то, что тебе дорого, тогда терпи молча, пока не научишься давать отпор.

— Что-о?! Да ты её прикрываешь!

— А вот сейчас ты не права, — вступился Триста Шестой. — Керс всё верно сказал.

Глим злобно зыркнула на здоровяка и вызывающе сплюнула:

— Ну ты и мудак, Сто Тридцать Шестой!

Обычно Керс закрывал глаза на её проделки, часто пропускал мимо ушей едкие шуточки, но в этот раз соплячка почуяла вседозволенность. Давно пора поставить её на место.

— Забери свои слова назад, Глим, — произнёс он спокойно, но так, чтобы девчонка поняла, что с ней больше церемониться не будут.

Не выдержав на себе его взгляда, она повела плечом и виновато потупилась.

— Ладно, прости… Беру свои слова назад, — последнюю фразу она выдавила с трудом, стиснув кулаки так, что костяшки побелели.

— И впредь не забывай, с кем говоришь. Учись решать свои проблемы самостоятельно, ты давно уже не малёк.

Она коротко кивнула, продолжая смотреть себе под ноги.

— Ну раз мы поняли друг друга, тогда можешь идти, — Керс примирительно потрепал её по плечу.

— Жестковато ты с ней, — упрекнул его Таран, когда девчонка скрылась среди собратьев.

Керс и сам понимал, что мог бы с ней помягче, но нельзя позволять садиться себе на голову, иначе его перестанут уважать. Что за этим последует — несложно догадаться. Слабый скорпион — мёртвый скорпион. Всегда найдётся желающий доказать стае свою силу за счёт смерти вожака.

— А у меня был выбор?

— Наверное, нет. Да уж, высоко ты прыгнул, братишка. Не подумай, я только за, но ты пока не готов. Вспомни, о чём мы с тобой в Исайлуме говорили. Ты ещё хромаешь, а зависящих от тебя слишком много.

— Где это я хромаю! — возмутился Керс на несправедливое замечание. — Ты же сам говорил, мол, расшевелился наконец-то, давно пора. Что теперь не так?

Триста Шестой вытянул шею, высматривая кого-то, потом заговорил тише обычного:

— Нехорошо ты, брат, поступаешь. Я про Твин. Ну, то есть, про Альтеру. Быстро ты о Семидесятом забыл, а они ведь клятвами обменялись! Ты же её честь запятнал. Желторотики, может, и не знают, но есть и те, кто помнит. Молчат, конечно, но я же вижу, что они тоже не одобряют.

Керс и сам размышлял над этим, но ничего с собой поделать не мог. С Альтерой он обрёл то, о чём давно мечтал, и добровольно отказаться от неё было выше сил. С другой стороны, Альтера никому клятв не давала. Может, это утверждение спорное, но к смергу моралистов, пусть только попробуют что-то вякнуть!

— Ты её честь не трогай, дружище! — Керс начинал закипать от злости. Кто-кто, а Триста Шестой мог бы и понять. — Тоже мне, праведник нашёлся! Слай мёртв, его уже не вернуть, так что, ей теперь за ним отправиться?

— Нахрена тогда вообще нужны эти клятвы? — взъелся здоровяк. — Чтоб нарушать их, когда вздумается?

— А ты уверен, что она их нарушила? Помнится, Семидесятый первым от своей клятвы отрёкся.

Триста Шестой на мгновение задумался, потом нехотя кивнул:

— Да, было дело… Я ему тогда пытался мозги вправить, но разве он меня слушал!

— Тогда в чём вопрос?

— Не знаю, всё равно как-то нечестно ты с ней поступаешь. Как бы тебе объяснить… Ну, будто используешь её. Нет, я не в том смысле, просто не в себе она, по ней же видно. Да, понимаю, каково это, когда тянет к кому-то, но ты хоть подождал бы, что ли, чтоб поулеглось маленько, как дань уважения Семидесятому. Ты ж его братом называл.

— Всё, мать твою, хватит! Сделано что сделано, разговор окончен.