В тени короля

Корнут отчётливо осознавал риски, отправляя около полусотни лучших воинов королевства на верную гибель, но разве у него был другой выход? Ситуация обязывала хоть что-нибудь предпринять, дать понять выродкам, что безнаказанно убивать свободных им никто не позволит. Теперь же безрассудство Юстиниана грозило обернуться катастрофой, и вряд ли получится долго умалчивать о бесчинствах беглых рабов, свободно разгуливающих по Прибрежью. Что ж, встреча с Брутусом должна многое прояснить, а пока оставалось надеяться, что смерть Севира заставит Сто Тридцать Шестого задуматься или хотя бы выбьет почву у него из-под ног.

— Ну наконец-то! — пробурчал Шед, устроившись поудобнее в кресле и закинув ногу за ногу. — Я уже думал, мне не суждено насладиться славной битвой с Пером.

Королевские бойцы выстроились в ряд, заслонив собой немногочисленных лучников, и начали медленно двигаться на врага. Лучники «сопротивленцев» наложили стрелы, но натягивать тетиву не торопились, подпуская противника поближе. Когда между ними осталось несколько десятков метров, гладиатор у «ворот» поднял руку и что-то прокричал. На королевскую команду полетели стрелы, вонзаясь в щиты и в песок у ног солдат, но ни одна так и не достигла цели.

— Что за косоглазые болваны! — исходил возмущением Шед перед своей благодарной слушательницей. — Поверьте, милочка, стрелы настоящих сопротивленцев были куда смертоноснее!

«Особенно когда их выпускали младенцы», — Корнут потёр виски, молясь всем богам, чтобы мигрень хоть на минуту отступила. Трибуны галдели без умолку, и ему подумалось, что выдержка у гладиаторов должна быть завидная, раз они способны хоть как-то ориентироваться в такой какофонии.

Лучники «Пера» беспрерывно засыпали врага стрелами, заставляя держать щиты поднятыми. Это замедлило противников, да и отвечать на атаку они пока не спешили. В очередной перерыв между залпами один из «королевских» гладиаторов отшвырнул щит и, вонзив меч в песок, сцепил руки над головой. Вражеские стрелки один за другим начали опускать луки, а бойцы внизу убрали мечи и двинулись врагу на встречу.

— Что означает этот жест? — поинтересовался Аргус, вытянув шею, чтобы получше разглядеть происходящее. — Поединок?

Нет, это не вызов на поединок, нечто иное, и судя по сложенному оружию, продолжать бой никто не намеревался. Предчувствие чего-то неотвратимого остро заныло в груди; Корнута бросило в жар, а во рту мгновенно пересохло. Он обернулся на короля, замершего в полном недоумении. Выходит, предчувствие не обмануло…

Народ тоже почуял неладное. Гомон умолк, и тишина, о которой так отчаянно мечтал Корнут, теперь не казалась столь блаженной — гнетущая, напряжённая, такую тишину сейчас хотелось слышать меньше всего.

— Ваше Величество, полагаю, нам всем лучше немедленно покинуть это место.

— Перестаньте, Корнут, — раздражённо бросил Юстиниан. — Как вы ещё от собственной тени не шарахаетесь!

— Но…

Король вскинул руку, не позволив договорить:

— Не волнуйтесь, сейчас я их заставлю сражаться!

Солдаты на стенах, успевшие опустить оружие, вновь изготовили винтовки. Прогремел предупредительный выстрел. Осквернённый, первым бросивший меч, задрал голову и пристально посмотрел в сторону королевской ложи, и Корнут мог поклясться, что ощутил на себе полный ненависти взгляд.

В третий раз протяжно завыл сигнальный рог. Диктор пока молчал — пугать народ не самая хорошая идея, лучше пусть люди остаются в замешательстве, чем, охваченные паникой, дружно бросятся к выходу.

— Ваше Величество, я всё же настаиваю, — взгляд осквернённого не давал Корнуту покоя.

— Помолчите уже! — рявкнул король и сжал кулак, отдавая приказ стрелять.

Загрохотали оглушительные залпы. Лаура вскрикнула, выронила бокал и зажала уши ладонями. Трибуны завизжали, заколыхались, некоторые зрители начали стекаться к лестницам, благоразумно решив, что зрелище не стоит такого риска. Осквернённые бросились к частоколу, спасаясь от свинцового града, при этом они не казались растерянными или застигнутыми врасплох. Действуя слаженно, как по команде, гладиаторы подняли щиты, пропуская вперёд тех, кому нечем было прикрыться. Лишь один лучник королевского отряда не успел добраться до убежища, рухнув в песок на полпути.

— Что происходит? — лицо королевы сделалось белее снега. Так и не дождавшись пояснений, она вдруг подскочила и кинулась к перепуганным девочкам, жавшимся к не менее перепуганному юнцу Флоресу.

— Бегут как крысы с тонущего корыта, — брезгливо скривился Шед, наблюдая, как людской поток хлынул к выходу.

Аргус оцепенел, с открытым ртом глядя на арену. Корнут и сам не мог найти в себе силы даже шелохнуться. Вцепившись пальцами в подлокотники кресла, он, едва дыша, смотрел, как огромный выродок, дождавшись окончания залпа, вырвал бревно из частокола, точно цветок с газона, бросил его под ноги соратникам и тут же взялся за следующее. Двое гладиаторов мгновенно взвалили бревно на плечи и потащили к ограде.

— Милостивая Карна! — дрожащим голосом пролепетал Аргус. — Они же идут к трибунам!

— Вот это номер! — Шед присвистнул.